Пока все дома

Восьмой день самоизоляции. Кончается последний стержень в авторучке…

К счастью, компьютер не требует расходных материалов, а там, в Интернете, сегодня основное общение. Смотрю трансляцию из зала на улице Грибоедова и думаю: а где же зрители, почему зал пустой? Спохватываюсь: ах да, карантин же.
Инерция мышления в первые дни ограничительных мер сохранялась в Сочи. Нам показали по ТВ гуляющих людей с шашлыками. В серьезность ситуации многие отказывались верить, но пришлось.
Пока врачи ждут необходимого количества тестов, соответствующего уровню угрозы, тестированию подвергается новая социальная реальность. Основные маркеры – это наше внимание и осознанность.
Вот у меня под окном мужики врубили музыку на всю катушку и орут. Скорее всего, захмелевшие. Показывают, что им не страшно. Что они – отчаянные. Может быть, хотят доказать что-то еще. Спросить у них стесняюсь. В Елатьме мужчина спросил, слово за слово – пять трупов. Но эти проявления психоза были всегда, и до коронавируса. А сейчас запущен глобальный тест на терпение. К нему, как могут, призывают священно­служители всех традиционных конфессий.
В обстановке вынужденной неподвижности людей начинает много чего раздражать. Каждый ищет свой выход. Писатель и режиссер Евгений Гришковец открыл трансляцию собственных ужинов онлайн, во время которых рассказывает случаи из биографии. Мои коллеги не теряют времени даром. Читают сказки в эфире социальных сетей, организуют виртуальные сообщества по интересам. Анатолий Обыденкин создал «ВКонтакте» портал: «Рязань литературная: проза, поэзия, журналистика». Один из первых пабликов – чтение Игорем Крысановым своей повести «Коттон из Хошимина». Блестящее, на мой взгляд, произведение о молодежи 80-х прошлого века, когда страна уже находилась на переломе, но мечты о джинсах с лейблами свидетельствовали о том, какие наивные представления были у нас о радости и преуспевании, о счастливом будущем.
Девятый день великого сидения. Завитки на обоях представляются абстрактными картинами, на которых угадываются странные существа. Помог бы нос Буратино, он наверняка разглядел бы за бумагой манящую железную дверцу. За ней притаился дивный мир.
Режим онлайн – это на самом деле генеральная репетиция погружения в виртуальную реальность. А еще изменение зоны личного комфорта. Чтобы не исчезнуть совсем, нужно постоянно самоактуализироваться в чатах. Если тебя там нет, то непонятно, есть ли ты вообще. Мне от этих мыслей как-то не по себе.
Управление онлайн становится более автократичным и менее дискуссионным. С другой стороны, жизнь любого сетевого сообщества приводит к смене иерархий. Горизонтальные связи начинают значить больше, чем вертикальные. Эпоха блокчейна является нам во всем величии.
Личность все больше напоминает нам человека-ячейку, куда загружаются кейсы с заданиями.
Меняется телевидение. Оно становится дистанционным и распределенным. Эксперт собирает информацию на удаленке и выходит в эфир с помощью подручных гаджетов. Чтобы сделать передачу, не нужно больше собирать журналистов в одном центре.
Видеоконференции экономят уйму времени и ресурсов. Они открыли всем очевидные вещи: зачем тащиться за тридевять земель и жечь бензин, стоять в пробках, уставать в дороге, если можно с тем же успехом пообщаться с помощью веб-камеры и микрофона. Бережливое производство в действии.
Выясняется, что безопасность требует постоянного анализа больших данных. С этим потоком может справиться только искусственный интеллект. Он будет давать прогнозы с большой степенью вероятности, отслеживать контакты, перемещения, взаимодействия. Не исключено, что появится желание распространить эту опеку на другие сферы жизни, и не только во времена Ч.
У входа в подъезд мужик пьет пиво из бутылки. Увидел меня в маске и лукаво сощурился:
– Что, помогает?
– А то! Напугали ведь…
– Напугали… – Мужик отхлебнул из горлышка. – Напугали, чтоб не убегали. А ты говори себе «здоров», и никакая зараза не пристанет!
Поднимаясь на лифте в самоизоляцию, я продолжал философствовать. Пандемия, конечно, пройдет. Но волна ситуаций, которые будут ставить человечество перед выбором «свобода перемещения в обмен на безопасность», боюсь, только начинается. И нужно сделать все возможное, чтобы грядущие технологии по­зволили нам ставить между свободой и безопасностью не разделительную черту, а знак равенства.