Человек с портфелем

№88 (5892) от 13 ноября 2020

Ушел Михаил Жванецкий. И для многих это событие более значимо, чем перестановки в правительстве или подсчет голосов на американских выборах.

Кажется, он был всегда. Во всяком случае, для людей моего поколения и последующих. Писал для великих артистов, читал для магнитофонов, потом просто приходил в концертные залы и телестудии со своим потертым портфелем, вынимал какие-то разлохмаченные груды бумаг, исписанных крупными буквами, и читал. А мы хохотали. Потом погружались в светлую грусть, а потом снова хохотали. И говорили его фразами, иногда и не подозревая, что именно он эти слова написал.

Он называл себя не писателем, а автором. Тем не менее, почти все, что им написано и произнесено вслух со сцены, издано. Я пробовала читать. Не тот эффект. Без этой интонации, этих многообещающих пауз, без этого обвального смеха зрительного зала эффект не тот.

Его, наверняка, еще будут читать, мучаясь в поисках нужной интонации. Его тексты были то убийственно смешными, то обворожительно мудрыми. Они были разными. И вовсе не все мне нравились. Но то, что нравится, осталось в памяти навсегда. Это мой Жванецкий. И трудно представить себе, что мы его услышим теперь только в записи. Или в другом исполнении.

Он рассказал нам о нашем времени. Рассказал так убедительно, как мы сами, наверное, не смогли. Как он все это писал? Что вычеркивал? Как избавлялся от лишних слов? И слова-то вроде те же, какими мы каждый день пользуемся, но расставлены они в таком порядке, который можно увековечивать на скрижалях. У меня чисто журналистская и абсолютно белая зависть к нему: нашим текстам до скрижалей далеко.

Было время, когда вдруг показалось, что Жванецкий не актуален. Обо всем можно говорить и писать, и к чему тогда сатира, если есть вполне демократичный юмор. Оказалось, что все не так просто, и в новое капиталистическое и абсолютно свободное бытие мы притащили все свои грехи, пороки и мелкие злодейства и приумножили их. И сатирик произносил все такие же актуальные тексты. И мы слушали. И снова смеялись над собой.

В эти дни прощания телевидение показало его юбилейный вечер 2014 года. Зал Чайковского набит до отказа. Камера выхватывает множество знакомых лиц. Их нет уже с нами. Его самая верная публика растворяется во времени и пространстве. Он не мог этого не понимать. Совсем недавно Михаил Михайлович сообщил о том, что прекращает публичные выступления.

Я смотрела снова тот концерт 2014 года и снова смеялась. Потом поймала себя на мысли: что же это я… А потом вспомнила одну его цитату, как раз об этом – радости и печали. И снова смеялась, когда слышала, как он читает, и видела – как смеется влюбленный в него зрительный зал. Грустно стало только тогда, когда он запихал исписанные страницы в древний портфель и ушел со сцены. Теперь понято, что ушел навсегда.

Впрочем, Михаил Жванецкий и об этом написал: «Я же говорил: или я буду жить хорошо, или мои произведения станут бессмертными. И жизнь опять повернулась в сторону произведений».