Амбары, полные добра

04.10.2019, 00:01

437

Сделать перестановку – значит изменить пространство вокруг себя

Нелегкая это работа – устраивать перестановки внутри собственной квартиры. Менять интерьер села еще сложнее. Создатель музея «Русская изба» в Кочемирове взялся за перевозку сельских амбаров. Он двигает их в сторону центральной усадьбы с улицы Школьной, намереваясь собрать в одном месте и отреставрировать.

Собрав в музее огромное количество экспонатов крестьянского быта, Александр Николаевич Журавлев взялся за амбары. Начал их коллекционировать!
Иной городской житель недоуменно пожмет плечами при виде приземистых обветшалых строений: «Рухлядь!». Журавлев смотрит на те же вещи взглядом антиквара и старожила кадомской земли: «Амбары – это часть многовековой крестьянской культуры, практически ушедшей в небытие».
И вправду, много ли амбаров встретите вы в наших селах и деревнях? Где-то их снесли, где-то сами развалились, ушли в прошлое вместе со старинным укладом жизни. Картошку да соленья можно и в домашнем погребе хранить! А в Кочемирове эти хозяйственные постройки сохранились с XIX века, помнят еще помещичью Русь и сусеки, полные зерна.
Небольшое кадомское сельцо у самой границы с Мордовией в следующем году отметит 390 лет. Примечательно оно тем, что здесь зарождался кружевной промысел, известный под названием Кадомский вениз. Местная помещица Мария Александровна Новосильцева организовала у себя приемный пункт кружев от крестьянок окрестных селений, приглашала из Кадома мастериц для обучения игольчатой вышивке крестьянских девочек, построила для них двухэтажную школу-мастерскую. Искусство венецианских кружевниц укоренилось и приобрело промышленные масштабы, изделия отправлялись в модные магазины Москвы, Санкт-Петербурга и за границу. Село же было аграрным, амбары строили крепкие и в большом количестве, из них десяток сохранился. Стоят они как грибы на полянке, целой семейкой – беззащитные, кособокие. Все в одном месте. «В этом был смысл, – просвещает меня Александр Николаевич. – В хороших ты отношениях с соседями или нет, вынужден был беречь от огня его имущество так же усердно, как и свое. Поджог одного строения означал гибель всего сельского имущества – огонь передавался мгновенно». Да и сподручней, наверное, было иметь сельскую продовольственную базу в одном месте – и для обмена, и для торговли, и для расчетов с помещиками.
У Журавлева сегодня особенно радостное настроение. Перевезенные амбары он подвел под крышу, теперь их на усадьбе четыре, в одном уже разместилась выставка крестьянской утвари. И отпуск у Александра Николаевича на высоте. В трех метрах от земли проводит он его – забивает гвозди в шифер. Воссоздавать аутентичные крыши из соломы или щепы вряд ли оправданно.
– Как же вы их двигаете?
– Разбираю по бревнышку, номерую каждое и – на трактор.
Удивительно, но все бревна Журавлев поднимает и опускает сам, без чьей-либо подмоги.
«Бог силы дает», – скупо отзывается он о своих заслугах.
В молодости Журавлев не избежал искушения столицей. Хотелось в большую жизнь, чтобы все вокруг бурлило, искрилось и сверкало. После армии поехал искать счастья в Москву. «Не прижился я там, только душой намаялся».
А когда вернулся обратно в село, понял: хуже нет, чем быть потерянным в чужих просторах. Твое место там, где твое дело. Работал спокойно водителем, в согласии с людьми и душой. Встретил любовь, женился, перешел в дом деда, помнившего еще помещичьи порядки. Как-то раз заглянул к нему в амбар и обомлел – сколько же здесь старинной утвари, на которой в детстве глаз никогда не задерживался.
Бочки, кадки, мерники, сундуки. Кошели, короба, лыко, сито. Валенки, лапти, боты, бурки. Начал пополнять коллекцию, что-то дарили земляки, что-то покупал. Об увлечении председателя сельсовета – и такую должность Александр Журавлев занимал – все в округе были осведомлены. После реформы местного самоуправления остался он без должности. Но не без работы. Дело себе нашел сам. И что же из этого вышло? Целый музей «Русская изба», о котором в книге отзывов сотрудники государственного института искусствознания из Москвы написали: «Таких больше нет в России».
Под него отдали бывшее здание сельской администрации, приютившее заодно библиотеку. Вещей собрано много, их надо где-то размещать, показывать гостям. Для этого и понадобились амбары, образующие теперь единый музейный комплекс русской крестьянской усадьбы. Есть задумка сделать их тематическими, отдельно представив ткацкое, бондарное, сапожное, кузнечное, плотницкое, рыбацкое ремесло и расхожие инструменты, которыми пользовались крестьяне.
А еще амбары – это часть нематериальной сельской культуры, овеянная сказками, легендами, обрядовыми действиями. На лето часть домочадцев перебиралась в них из душных переполненных изб на житьё. Там хранили не только съестные запасы, но и ценное имущество, которое могло пострадать от пожара в основном доме. Это было место посиделок, любимое молодежью.
– Вот смотрите, внизу, на двух венцах сруба, выступающих бревнах, делались лавки – специально для посиделок. Ну, а где присядут, там и гармошка. Начинались пляски, песни, русский фольклор, куда же без него! Я мальчишкой застал эти песни на три голоса, они запали мне в душу на всю жизнь. Помню, как мама танцевала «Семеновну» с запевками и припевками. Клубов в старину не было, их заменяли амбары.
Александр Николаевич присаживается на ту самую амбарную скамеечку и на минуту наш разговор смолкает. Год назад умерла его жена и верная помощница Любовь Петровна, с которой вместе создавали музей и придумывали фольклорные зарисовки для его посетителей. Любовь руководила ансамблем «Веснушка». С ее уходом Журавлев еще более активно взялся за дело. Пока есть силы, нужно успеть осуществить задумку. На месте, где сейчас стоят амбары и откуда их нужно перевезти, был расположен сельский погост и высилась деревянная церковь. В память о предках Журавлев мечтает поставить там часовню.
Художники-передвиж-ники не только возили свои выставки по городам и весям. Они меняли вокруг себя мир. Передвинуть – это значит изменить и деформировать пространство. Иногда вызванные такими перемещениями перемены ведут к развитию, иногда к упадку. Подвижничество Александра Журавлева словно всколыхнуло атмосферу сельской глубинки и продолжает распространяться волнами среди сельчан. Они выбрали активного старосту и вместе с ним меняют Кочемирово к лучшему – очищают, благоустраивают, строят, проводят субботники, благотворительные акции, помогают ветеранам, заботятся о сохранении памяти.
Ведь и людьми движут невидимые силы. Благодарность, долг, ответственность сильнее зависти, корысти и злобы, как ни банально это звучит. Добро, которое Журавлев собирает в амбарах, конечно же, совсем другой «пробы».
Где-то шелестят листвой липы, посаженные его дедом, садовником. Александр Николаевич смотрит из темноты дверного проема на траву, обрызганную дождем и каплями солнечного света, на труд своей жизни: «Вот моя услада. Душа моя на месте».