Бой после победы

Павел Липатов и в мирной жизни был победителем

В середине 1980-х группа московских художников по инициативе местного краеведа В.В. Чеклуева прибыла в Кораблино и запечатлела на своих полотнах участников войны и тружеников тыла района. Среди них был и фронтовик Павел Липатов. Картину эту, как, впрочем, и другие, можно увидеть в Кораблинском краеведческом музее. Днями вместе с сыном Павла Матвеевича, Михаилом, пришли мы сюда, чтобы встретиться с Липатовым-старшим. И прошлое ворвалось в наш стремительный век…

Война

В тот январский день 1943 года Павел приехал из лесу поздно. В сенцах стряхнул снег с валенок, переступил порог избы. Мать сидела за столом при керосиновой лампе. Привстала:
– Сынок, повестка пришла.
И заплакала, как умеют плакать только матери, когда провожают сыновей на войну. На дворе стояла зима. До победной весны оставалось еще два года…
И все эти годы бил паренек из Слободки Кораблинского района ворога – а нечего лезть на землю нашу! Вот только один короткий эпизод из фронтовой жизни сержанта-разведчика, рассказанный им самим уже после войны:
– 10 октября 1944 года мы, находясь на Нарвском плацдарме, отходили к понтонному мосту. И здесь нашу горсточку бойцов поджидало нелегкое испытание. Не успели мы дойти до понтона метров 25, как появились три немецких танка с десантом пехоты. Мы бросились в неподалеку вырытый окоп, где было 76-миллиметровое орудие с запасом снарядов. Нашлись и наводчики, и заряжающие. Два танка уничтожили сразу, третий же пошел в обход низиной, но и его потом расстреляли в лоб. Немцы затихли, чем воспользовались наши танковые, артиллеристские подразделения, которые с марша проскочили по понтонному мосту и пошли в атаку. Враг был отброшен километров на пятьдесят. Вскоре к нам прибыл подполковник, переписал имена и фамилии всех пяти оставшихся в живых. И потом мы получили правительственные награды: старлею вручили орден Ленина, мне – орден Отечественной войны первой степени, остальным ребятам ордена Отечественной войны второй степени и Красной Звезды, а также медаль «За отвагу». Я считаю, что наш бой у понтонного моста сыграл важное значение в ходе Восточно-Прусской операции. Ведь советские войска до 14 января, то есть до общего нашего наступления, прочно держали Нарвский плацдарм. Плацдарм, который само немецкое командование называло «пистолетом, направленным в сердце Германии». Как я узнал после, только с 4 по 10 октября фашисты потеряли здесь 407 танков и 20 000 убитыми. Три танка и человек 50 десанта были и моими… Кстати, в ту пору я был зачислен в 1119 артиллерийский полк и находился там до конца своей фронтовой жизни разведчика.

День и ночь

И все же для Павла Липатова самой памятной оказалась в Восточной Пруссии весна. Весна слякотная, промозглая, из дождя и грязи. По которой и ушли в ночь на 3 марта разведчики к деревообделочному заводу, где у фашистов был передний край. Ушли, чтобы взять языка и разузнать все о противнике.
Светало. И вдруг впереди ползущий разведчик взлетел на воздух – подразделение напоролось на минное поле! – а Липатова отбросило в сторону взрывной волной. Это уже потом Павел Матвеевич поймет, что ему обожгло голову и выбило глаза. Это потом, в госпитале, он узнает, что его лицо, лоб, шея приняли на себя тридцать с лишним осколков – один всю жизнь так и выпирал над надбровной дугой, потому что врачи трогать не решались. Его друг, разведчик Николай Жидетский из Житомирской области, перевязал искалеченное лицо Павла, приободрил. А еще услышал Павел, как тот сказал:
– Давай положим его вон у того домика. Санитары подберут.
И – вперед, за языком…
В каких только госпиталях потом не побывал Липатов! Три или четыре раза резали, кромсали его врачи, вынимая из головы осколки.
Павел Матвеевич и письма домой, в Слободку, что под Незнановом, отправлял хорошие, добрые. Про зрение – ни слова. Мол, ранило. Руки забинтованы, вот сестрички и подсобляют писать.
А через 12 дней после войны, когда подлечили, подлатали Липатова, когда стало ясно, что зрение не вернуть, солдат был комиссован подчистую и вместе с сестричкой Аннушкой отправился из-под Пензы домой. А еще через два дня сошли они ясным майским утром на станции Чемодановка и пошли по дороге к своему селу.
Мать увидела своего Павлушу, замерла на миг, а потом бросились ему на шею, стала целовать исхудалое, покалеченное войной лицо:
– Живой, живой, Павлуша! Домой вернулся. Кровинка моя!
И пошли они вместе, поддерживая друг друга. Мать все не отпускала от себя сына, словно боялась потерять его. А он шел молчаливый и строгий, понимая, что надо все начинать сначала.

Гармонь

Целую неделю, сопровождаемый лишь Аннушкой, Павел выходил на улицу. Вечером, когда за магазином на Можаевке собиралась ребята да девки, бывший солдат не чувствовал себя одиноким. Да никто и виду не подавал, что тот слепой, что ничегошеньки не может без посторонней помощи делать.
Павел лишь тихо вздыхал: как же мать от слез отвадить? И тогда решил он послать своему дружку, Сашке Шиманову, письмо. Тот в армии служил. И написали ему: мол, так и так, Павел – слепой, заняться нечем. Может, отдаст он гармонь, которая у родителей без дела лежит?
До музыки Павел был охоч. Правда, до войны все больше на балалайке играл. А теперь вот и на гармони хочет выучиться! И вскоре отдали Липатову тальянку. А когда научился играть, когда запели, заплакали меха да золотые планки, мать деньжат поднакопила. Тут уж Павел сам съездил в Рязань, купил новую «хромку». Она-то и устроила его семейные дела.

Позиция

Но это так, в шутку. А если серьезно, то свою Шуру он запомнил еще тоненькой девочкой с огромными голубыми глазами, в которых, казалось, можно и утонуть. Это когда он на вечерку ходил. Еще до войны. А полюбили они окончательно и бесповоротно, причем на всю жизнь, спустя три года после Победы. Полгода тогда ухаживал за своей Александрой Поликарповной Павел Матвеевич. И была свадьба. Как у всех. И веселился народ, и пел, и плясал, желая счастья молодым.
Это она, Александра, для Липатова стала той путеводной звездой, которая и согревала, и освещала ему все в этой жизни. А еще родила она ему трех сыновей – Михаила, Александра и Николая…
Многие за советом шли к нему, председателю межрайонного отделения Всероссийского общества слепых Павлу Матвеевичу Липатову. И приезжали, и письма присылали. Вот и при мне распечатал он конверт, а там целое послание. От Прасковьи Крыловой. Проживает она в Мосоловских Выселках Старожиловского района. И просьба помочь. Пенсия маловата. А муж умер.
– Ишь ты, до сих пор помнит, – усмехался Павел Матвеевич, слушая письмо Прасковьи Крыловой.
А началась эта история так. Вместе со старшим сыном Михаилом, который был у него за поводыря, приехал Павел Матвеевич по делам общества слепых к Павлу Крылову на Мосоловские Выселки. Домишко у того плохонький, весь разваленный.
Павел Матвеевич – к председателю колхоза «Золотой колос». Прохожий подсказал: «Спеши, мужик, вон он, председатель, но сейчас уедет. Слышишь, как мотоцикл трещит?»
И вправду, мотоцикл трещал так, что даже заглушал слова Липатова. Не выдержал Павел Матвеевич, повысил голос:
– Что же, у вас совести, что ли, нет! Выключите трещотку свою… Пошли в кабинет, председатель, потолковать надо…
И порешили с председателем насчет соломы для крыши. А теперь, видишь, жена ветерана того письмо прислала. Знать, помнят люди добрые дела.
С середины 50-х, как стал председателем ВОС П.М. Липатов, и все последующие 33 года почти ежедневно ездил он к своим сотоварищам, помогал, поднимал им дух. Сыновья, пока подрастали, сопровождали его в этих поездках. Может, поэтому и чужда им черствость. Может, тогда его любовь к жизни, к людям передалась и внукам. Ведь недаром же бегал по одной из школ города Уфы внук Павлик с районной газетой «Под знаменем Ленина», где был напечатан портрет Павла Матвеевича, и кричал:
– Смотрите, это мой дед! Вот мы какие, Липатовы!!
…Как-то я предложил ему сыграть на гармошке. Он сел на стул, который специально вынес на простор, поближе к медвяному лугу, и легко, как в молодости, побежал пальцами по пуговкам. И запела, закружила тальяночка. И стало так просторно и радостно на душе. Сколько лет минуло, а помнятся эти встречи с человеком чистой души и несломленного характера.

Юрий Харин, Кораблинский район
Фото Юрия Харина