Бунтарь и жертва

№48 (6352) от 04 июля 2025

Главный герой нового спектакля «Пугачёв» Рязанского ТЮЗа – характер масштабный и трагический

Режиссёр-постановщик и художественный руководитель театра Марина Есенина представила свою версию постановки этой знаменитой поэмы Сергея Есенина.

По ее словам, «ставить и разбирать эту вещь – одно удовольствие. А вот репетиции выматывают: достаточно серьезная тема». Учесть надо и то, что спектакль одноактный. «Работа велась сложно, с большими энергетическими затратами, – отметила Марина Викторовна. – Есенинский Пугачев очень сильно отличается от исторического Пугачева и от того Пугачева, которого создал Пушкин, — мы представили свою версию».

Возрастное ограничение новой постановки – 16+, чтобы зритель мог его понять. «На мой взгляд, произведение написано сложным языком. Если его читать в литературном источнике, то заметишь и нарушение ритма, и увлечение Есенина имажинизмом, – делится режиссер. – В первую очередь у нас стояла задача сохранить и сюжет, и есенинский стих во всей его образности».

Этой задаче подчинено и музыкальное решение спектакля. Со сцены звучат песни пугачевских времен. «Я так слышу спектакль»,– прокомментировала Марина Есенина. Что же касается выбора именно этого произведения поэта для постановки, то идея поставить «Пугавёва» вызревала 15 лет. К зрительскому счастью, пора пришла в год 130-летия Сергея Есенина и личного юбилея режиссера.

Пугачёв в исполнении Романа Данилина – личность цельная. Он готов «грозно свершить» свой замысел. И появляется в тот самый момент, когда, по словам Сторожа (эту роль играет почетный работник культуры и искусства Рязанской области Владимир Баранов), «уже мятеж вздымает паруса» и «нужен тот, кто б первый бросил камень…» Но у этого Пугачева – «в груди, как в берлоге, ворочается зверенышем тёплым душа». Это она с ужасом выстрадала и осознает: «Люди ведь все со звериной душой, – тот медведь, тот лиса, та волчица, а жизнь – это лес большой, где… нужно крепкие клыки иметь», чтобы победить других и выжить. Пугачёв лелеет в душе мысль о бунте как о долгожданной мести крестьян тем, «кто грабил и мучил» их. И это уже не «бродяги и отщепенцы свирепствуют», а «буйствуют россияне!» Их удаль, мощь и величие Пугачев неслучайно уподобляет кораблю, плывущему по безводным степям, за которым двинется «живых голов… бурливый флот».

Не жажда императорской власти движет Емельяном Пугачёвым: «Знайте, в мертвое имя влезть – то же, что в гроб смердящий. Больно, больно мне быть Петром, когда кровь и душа Емельянова», – признается он. Мучается оттого, что будет впереди и кровь, и жестокость, и обман его тяготит, но подавляет он в себе это состояние и восклицает: «к чёрту всё это, к чёрту! Прочь жалость телячьих нег!»

А вот появление на сцене Хлопуши (его блистательно играет Константин Зенков) сразу вызывает мысли об одержимости этого героя злом и тьмой. Он буквально признаётся в том, что его «озлобленное сердце никогда не заблудится», и позже: «Тяжелее, чем камни, я нёс мою душу…»

«Отъявленный негодяй и жулик», «убийца и фальшивомонетчик» Хлопуша практически завораживает и партнёров по сцене, и зрителей в зале. Когда видишь, как вначале он по-звериному неслышно ступает, а позднее прыгает и двигается, то кажется, что Хлопуша исполняет какой-то дикий, неведомый танец – то коварный, то страшный до безобразия зверь. «Зари желтый гроб», на который он ежедневно молится, – зримо страшный символ мертвечины. После него намерение и готовность Хлопуши ночью выбежать «волком человеческое мясо грызть» уже не воспринимаешь как условность. Ведь живёт он по правилу: «Не сожрёшь – так сожрут тебя ж».

В сцене после подавления бунта – в страхе и панике Бурнов (актёр Николай Ребров). Он готов остаться жить любой ценой и в любых обстоятельствах. Но мысль о предательстве рождается не в его голове, а у Творогова (актер Константин Ретинский). И совсем по-иудиному вкрадчиво звучит его голос, обращенный к недавним соратникам: «Я хочу предложить вам: связать на заре Емельяна и отдать его в руки грозящих нам смертью властей». В этот момент и страх за свою жизнь, ведь если его предложение отвергнут – с плеч покатится его голова, и растущая уверенность в том, что на предательство и измену пойдут вчерашние товарищи, чтобы спасти себя, и злорадное торжество, когда в своих расчётах не ошибся, – вся гамма чувств этого героя перед зрителем…

Финальная сцена спектакля очень сильно действует на тебя, так, что почти замираешь. А потом хочется только одного: встать и аплодировать – театру, режиссеру, актёрам. И повторять в их адрес есенинские строки: «Дорогие мои… дорогие! Хорошие!»

16+

Людмила Трухина
Фото Андрея Павлушина предоставлены Рязанским ТЮЗом