№88 (5892) от 13 ноября 2020
Юрий Дьяконов создал собственную теорию фоторепортажа. В Доме печати готовится к открытию его выставка
«Слепки времени» – первая персональная выставка Юрия Дьяконова за 30 лет работы в ТАСС. Таковы издержки профессии – все негативы отправлялись в редакцию, и то, что мы видим на выставке, – чудом сохранившиеся дубликаты, которые удалось спасти после коммунальной аварии в квартире. К счастью, часть негативов уцелела.
Освобожденные от рутины фотопечати, репортеры крупнейшего в стране информационного агентства могли больше времени отдавать съемкам. Регионы центральной России были закреплены за Дьяконовым. Сотни километров за рулем служебной машины, многочасовые съемки, оперативная отправка материалов в Москву. Работа на износ и… в удовольствие. Юрий Михайлович к фоторепортажу потянулся, будучи сотрудником закрытого вычислительного центра. Туда устроился после четырех курсов обучения в Санкт-Петербургском политехническом институте. Но романа на всю жизнь с инженерной профессией не случилось. Оказавшись проездом в Москве, подал заявление на журфак МГУ. В активе у него уже были публикации в газетах Ростова-на-Дону. На успех особо не рассчитывал: конкурс – 12 человек на место, люди по пять раз пытались брать штурмом эту твердыню и не могли. Юрий сдал вступительные и, не дождавшись результатов, уехал на работу в Ростов-на-Дону. Через месяц позвонил в деканат. Трубку снял сам Засурский. «Вы не знаете, я случайно не поступил на журфак?» – огорошил декана Дьяконов. На том конце провода воцарилась молчание, и наконец Ясен Николаевич своим мягким интеллигентным голосом произнес: «Да, вы приняты». И жизнь изменилась в корне.
Чтобы протянуть первый год в Москве, Юрий продал свой катер. Устроился ночным сторожем в ресторан, привлекло бесплатное питание. Однажды знакомый художник пригласил его поучаствовать в оформлении окон ТАСС. В те годы фотохроника агентства размещалась в витринах различных учреждений. Стеклянных витрин было много и заполнялись они не рекламой, а снимками, демонстрирующими достижения советского образа жизни. Несмотря на плакатность, фотографии были интересные, потому что показывали трудовые будни людей – а ведь из них, а не из гламурных селфи соткана наша повседневность. Заразившись этим благодатным настроением, впитав в себя азарт авторов снимков, Юрий осмелился на свой первый репортаж для ТАСС. Снял вступительные экзамены на журфаке МГУ. Негативы в ТАСС не только приняли, но и заплатили щедрый гонорар. Окрыленный дебютом студент сразу же приобрел «Зенит», к нему 135-миллимитровый объектив и пустился в большое плавание. Снимал много в студенческой среде, не отказывался от заданий, так постепенно и примелькался, стал своим. Диплом писал на тему «Художественность фоторепортажа». Большей крамолы представить было сложно, вспоминает Юрий Михайлович: «В ту пору было принято строго разграничивать информационно-документальную и художественную фотографию. А тут приходит студент и бьет все каноны. Хочет доказать, что документальная фотография может быть художественной. Конечно, мне поставили четверку. Вот такие дела, старик, – смеется он. – Этими мозолистыми руками я создавал теорию фоторепортажа!»
Юрий защищал диплом и защищал студентов, когда у них случались сложности. Заступаться позволял статус секретаря комсомольской организации факультета и члена комитета комсомола МГУ. А вот в партию так и не вступил и был чуть ли не единственным беспартийным фотожурналистом в ТАСС.
– Ну а в правильности выводов вашей дипломной работы вы убедились? – спрашиваю фотокора. – Можно ли сочетать художественность и документальность? Беспристрастную фиксацию факта и личное к нему эмоциональное отношение?
– Понимаешь, старик, и по прошествии трех десятков лет съемок я не изменил своего мнения. Документалистика и художественность часто идут рука об руку. Если ты уловил в человеке эмоцию и сумел ее выразить на фотографии, то это уже элемент художественности. Вспоминаю, как делал портрет Героя Соцтруда из Пронска… Мог я его быстро сфотографировать с пиджаком, переброшенном через плечо. А он стоит грустный, замороченный. И пока я не расспросил его о семье, о жизни, не узнал, что этим утром у него свинья подохла, а он к ней успел привязаться, съемка не клеилась. Найти подход к герою – половина успеха. Поэтому я всегда искал эмоциональную зацепку. Не просто работающий конвейер, поле, ферма, а именно место, где человек может расслабиться и раскрыться. Перед выездом всегда изучал особенности производственного процесса, как выглядит технология. Обдумывал варианты, как использовать интерьер для выразительной съемки героя.
Это относится и к спорту – его Юрий Дьяконов всегда снимал с удовольствием. И тоже искал нетрадиционные подходы. Когда другие фиксируют удар, напор, атаку, он ждет трудных ситуаций. Все снимают волейбол над сеткой, а он – на уровне пола, где из последних сил борются за упущенный мяч, впадают в разочарование, и проявляется не только бойцовский дух, но и обычная человеческая эмоция. Не случайно его, не москвича, включили в пул фотокоров, освещающих Олимпиаду-80. На выставке можно увидеть несколько снимков из олимпийской серии.
В советское время фотохроника ТАСС выполняла задачу визуальной пропаганды, показывала успехи социалистического строительства, и все фотокорреспонденты так или иначе были завязаны на этот стиль – максимальная информативность и сюжетная рафинированность. Дьяконов всегда пытался внести в кадр человечность, немотивированную эмоцию. Человеку должно быть хорошо не оттого, что плавится металл и буренки получили свой корм, а что он живет свободно, что дан ему этот волшебный дар и он использует его во благо. Самое сложное – снять так. Без натуги и нарочитости. Чтобы снимок случился, как случаются дожди и листопады. Впрочем, захочешь – сделаешь. Так говорил молодому Юре родной дед, увлекавшийся философией, имевший семейную библиотеку в 29 тысяч томов. «Все зависит от того, что человек выбирает. Если тебе ничего не нравится и ты всем не доволен, почему ты хочешь, чтобы тебя любили и удача была рядом? Как можно быть удачливым, если думать только о плохом? Не обвиняй других людей, прощай всех. У каждого человека можно чему-то научиться. И никогда не завидуй. Радуйся успехам других. Ведь это хорошо, когда тебя окружают счастливые люди. Это же и мне, и тебе выгодно. Легче жить в таком окружении, легче работать. Вот так, кормилец», – заключил Юрий Михайлович, употребив свое любимое словечко, которое прилепилось к его образу и в фотографической среде стало вторым именем Юрия Дьяконова. «Кормилец устраивает выставку! Наконец-то. Сколько лет мы этого ждали!» Всему свой час. Он в хорошей форме в свои 82 года. По-прежнему выходит на охоту с фотоаппаратом. Боксирует грушу в своей квартире. Разбирает старые негативы. И к молодым коллегам обращается уважительно, по-свойски: «Понимаешь, старик…»
Димитрий Соколов
Фото Юрия Дьяконова
Купить электронную копию газеты