Есть у революции начало

Слово это сегодня не популярно, даже в сочетании с определением – технологическая. Но от реальности никуда не уйти: мы живем в эпоху формирования нового технологического уклада – цифрового, и нас ждут перемены революционного характера.

Они настолько серьезны, что мы только начинаем говорить о них вслух, а реальность уже выталкивает на поверхность новые опасности и вызовы. На прошлой неделе в Рязанской областной библиотеке обсуждали предварительный вариант специального доклада Общественной палаты РФ «Российский прорыв» и задачи гражданского общества». Говорили о многом, отложив пока самый сложный дискурс – о технологическом прорыве. Не потому, что это неважно, скорее, по той причине, что тема очень серьезная. Она охватывает проблемы производительности труда, культуры производства, профессиональной подготовки кадров, занятости… А еще – социальные вызовы, психологический дискомфорт общения человека с машиной. Это ведь уже заявляет о себе все громче. Уже сегодня в работу такси вмешались агрегаторы, и таксисты активно выступают против них – они проигрывают в новой конкуренции. Агрегаторы работают в информационной сфере – там, где нужно просто искать и распространять информацию в сети, не нужен журналист. Он нужен там, где информацию нужно интерпретировать. Думаете, людям, которые считают себя журналистами, нравятся происходящие изменения?

Сегодня самые распространенные формы занятости у нас: шофер, охранник и продавец. В очень недалеком будущем их сможет заменить робот, пусть не на всех без исключения позициях, но на многих. Мы к этому готовы? Государство и общество готовятся к таким кадровым переменам?

В ситуации, где работника легко заменить умной машиной, у нас может высвободиться огромное число людей, которых сегодня в экономике так не хватает. И за примерами далеко ходить не надо. Наш агропромышленный комплекс показывает нам наглядно, как это происходит на практике – машины приходят на смену работникам. И фермы обслуживают несколько квалифицированных работников, которые на «ты» с цифровой техникой, а умные комбайны убирают поля за несколько дней там, где раньше уборка продолжалась месяцами. АПК сегодня – пример малолюдного производства. Но это ведь влечет за собой и проблему занятости сельских жителей.

Занятость в городской экономике пока спасает то, что компьютеры, роботы, цифровые системы дороги. Человека использовать дешевле, чем роботозировать производство. Но и это сплошь и рядом происходит там, где необходимо исключить человеческий фактор, – в фармации, например. К тому же техника имеет тенденцию дешеветь. Как бы нам это ни казалось парадоксальным, но очень скоро человек будет больше нужен товаропроизводителю в качестве потребителя, а не работника.

Где же будут заняты люди? Там, где они действуют лучше искусственного интеллекта, – в творчестве, науке, управлении, в сервисных услугах. Говоря о последних, легко представить себе, что скоро люди будут готовы платить (и уже платят) довольно приличные деньги, чтобы их обслуживал не робот, а живой официант, продавец-консультант, таксист и, между прочим, врач. Цифровизация в медицине ведь тоже уже реальность – консультации через Интернет, схемы лечения и т.д.

Мы пока с трудом представляем себе экономику, в которой большинство людей заняты в сервисе, а не на производстве. Нам трудно регулировать трудовые отношения в отдаленном доступе – как считать рабочее время, за что платить? Нам не понятна ценность эксклюзивной человеческой услуги. А ведь придется ценить человека именно за то, что он делает работу, на которой его невозможно заменить, очень высоко ценить.

Нам кажется, что это произойдет очень не скоро. На наш век и простой работы хватит, той, которую можно делать руками. Не случайно сейчас так растет популярность именно таких работников и таких профессий, где важен квалифицированный, универсальный мастер. Но космонавтов уже попробовал заменить робот Федя. Пока у него не все получилось. Но ему готовят замену.