№58 (6362) от 08 августа 2025
Почему отечественный футбол невозможно представить без сына великого русского поэта
Константин Сергеевич Есенин счастливо сочетал труд инженера-строителя и спортивного журналиста. Его называли высшей инстанцией в футбольной статистике. Он – автор пяти книг о футболе.
Известный спортивный журналист Лев Филатов признавался: «Константин Сергеевич не был первым и единственным историографом, но он навёл порядок, и каждый автор, дорожащий достоверностью, получил возможность опираться в своих рассуждениях не на туманные воспоминания, а на абсолютно точные сведения… И когда будет создана книга под названием «Очерки истории советского футбола», труды Есенина лягут в его основу».
Константин Сергеевич подарил мне одну из книг – «Московский футбол». Встречаясь с ним, я спрашивал: почему наши рязанские футболисты НЕ В ЛИДЕРАХ?
«Моя мечта, возможно, кому-то покажется квасным патриотизмом. Но очень хочется, чтобы в спортивных справочниках писали не «Алексеев из Шахт», «Косичкин из московского «Динамо» или «Гусакова из Ленинграда», а после знаменитых фамилий ставили «Рязань». Увы, такого не получается. И Алексеев, и Косичкин, и Гусакова принесли славу нашему спортивному флагу, уже покинув Рязань. Мы гордимся тем, что они родились на Рязанщине, но разве не заедает самолюбие, когда их в шутку зовут – «рязанский москвич», «рязанская ленинградка» и так далее?
По долгу службы мне доводится заниматься всевозможными футбольными делами: составляю справочники, подсчитываю забитые голы, пишу статьи. И каждый раз, когда сажусь за то или иное дело о футболе, жажду встретиться с родным, рязанским. Но тщетно – рязанский футбол по сей день обитает на задворках. Я понимаю: соперничать с именитыми столичными клубами практически невозможно. Но давайте возьмём такие города, как Иваново, Ярославль, Воронеж. Команды этих городов поднимались на гребень футбольной волны, высоко проносили спортивный флаг родного города.
Помнится, воронежцы пробиваются в класс «А» и дают немало талантливых игроков советскому футболу. Помнится, ивановская команда бросает вызов сборной Москвы, и москвичи с большим трудом добиваются победы – 4:3.
Разумеется, я не могу дать точных рецептов, как поднять рязанский футбол. Но знакомясь с составом рязанского «Спартака», нельзя не заметить: рязанцев-то в команде и нет. И не начать ли, раз мы хотим видеть нашу команду в числе лидеров, с поиска собственных талантливых футболистов?»
Константин Сергеевич знал всю подноготную о футболе. Он признавался: «Была бы моя воля, у сборной было бы три тренера. Первый – готовящий конструкцию игры Бесков, второй – подводящий к конкретной игре гроссмейстер Якушин, на капитанском мостике во время матча – Качалин. Лучшего тренера-капитана у нас не было. Его отличали чёткость, лаконичность, видение игры, быстрая реакция на события. Он – образец подтянутости, чёткости, честности».
Гавриил Дмитриевич Качалин (кстати, наш земляк), руководя сборной Советского Союза, привёл ее к победе в 1956 году на Олимпиаде в Мельбурне, а спустя четыре года добился золота на Кубке Европы. Об этом писал и Константин Сергеевич.
В книге «Московский футбол» много ценного можно почерпнуть из интервью с известными людьми, знатоками футбола.
Читаете ли мои стихи?
Отец редко посещал своих детей. Но всё-таки Константин Сергеевич запомнил его и отзывался о нём с пиететом: «Последний раз отец навестил нас с сестрой Татьяной за четыре дня до своей смерти, а мне было тогда неполных шесть лет. А что может рассказать даже о самых ярких впечатлениях человек пятилетнего возраста? Конечно, это не воспоминания, а что-то вроде туманных картин «волшебного фонаря», оставшегося где-то в детстве». Сергей Есенин расспрашивал детей, в какие игры они играют, какие книжки читают, читают ли его стихи.
Зинаида Райх стала женой другого гения – Всеволода Мейерхольда, который, будучи человеком не только ярким, но и добродушным, воспитывал детей Есенина как родных. Райх блистала на сцене, была примадонной его, мейерхольдовского, театра. Но в 1937 году для их семьи настали чёрные дни: Всеволод Эмильевич был объявлен врагом народа, посажен и в 1940 году замучен до смерти. Зинаиду Райх убили в 1939-м при непонятных обстоятельствах.
Из просторной квартиры в Брюсовом переулке детей поэта выселили в Балашиху. 20-летнему Константину, к счастью, удалось многое спасти из архива отца и отчима, он немало коробок перевёз в Подмосковье. Им помогали соседи: то кастрюлю супа принесут, то на ужин пригласят. Повезло Константину и в другом: хоть он и был пасынком врага народа, его не исключили ни из комсомола, ни из Московского инженерно-строительного института, где он учился.
Когда началась война, Константин Есенин с четвёртого курса добровольцем ушёл на фронт – не мог оставаться дома в такое время.
Первой военной осенью сразу попал в самое пекло – под Ленинград. На вид – хрупкий интеллигент, почти богема. Уже после войны он писал: «Вспоминаю ленинградскую блокаду, дни и ночи, которые надо было пережить, каждые 24 часа. А порой в затишье было грустно и наплывало былое… Иногда лезли в голову рифмы о футболе, о московском «Спартаке»:
«День придёт,
и перламутром шёлка
В бирюзе,
сверкающей росой,
Замелькают
красные футболки
С знаменитой
белой полосой».
Есенин был на знаменитом матче 31 мая 1942 года между командой Ленинградского металлического завода и «Динамо», который транслировался на фашистские окопы, чтобы немцы знали – Ленинград не сломлен. Даже между боями Константин находил время, чтобы погонять мяч. Часто сразу после футбола он вёл своих бойцов в атаку.
Похороненный заживо
В газете «Красный Балтийский флот» 9 декабря 1944 года вышла заметка «Сын Есенина». Это был некролог. Военкор рассказывал о том, как комсорг роты Есенин под огнём немецких кораблей поднял роту, повёл её в бой и героически погиб. А его, раненого, лежавшего без сознания среди погибших, подобрали санитары другой части. И снова госпиталь, возвращение на фронт. До наших дней сохранилась доска, которую вкопали на месте «гибели» Есенина. Сейчас она хранится в музее.
За боевые заслуги Есенин получил три ордена Красной Звезды, которые с улыбкой называл «военным хет-триком». Редчайший случай для обыкновенного лейтенанта. А футбольные болельщики после войны знали его как непревзойдённого спортивного архивариуса, знатока всех матчей, который смущался и запинался, когда его расспрашивали о фронтовых подвигах. Он был настоящим героем – и скромным человеком, как истинные командиры Великой Отечественной войны.
Главный инженер «Лужников»
Сразу после войны Константин Сергеевич окончил институт и вскоре стал главным инженером стадиона «Лужники». Матчи интереснее смотреть, когда вокруг них складываются легенды. А Есенин это умел! Болельщиком он был известным в стране и отчаянно болел за московский «Спартак». Ему принадлежит авторство многих традиций советского и российского футбола. Да и память на футбольные сюжеты у него была исключительная. Только у Есенина можно было спросить, кто и на какой минуте забил первый гол в матче московского «Динамо» с ленинградской «Красной зарёй» в мае 1937 года. И он отвечал без запинки. Если попадались вопросы посложнее, заглядывал в свой архив.
На каждой игре болельщики старались увидеть этого человека в клетчатом пиджаке и кепке. Ему удалось прославиться как одному из основоположников чемпионата и Кубка СССР по футболу.
Сын поэта не сдавался возрасту, всегда держался по-спортивному бодро. Но военные раны быстро превратили его в инвалида. Константина Сергеевича не стало в 1986 году в возрасте 66 лет… Последний матч в своей жизни он, увы, смотрел по телевизору.
Вячеслав Чирков
Фото из личного архива
К.С. Есенина
Купить электронную копию газеты