В речном порту открыли навигацию
В последнее время не могу понять, шутит человек или говорит правду. Шутить у нас научились с серьезным видом. И наоборот – правду выдают с таким выражением лица, что в глазах вспыхивают лукавые искорки. Но часто степень нашего недопонимания зависит от субъективных ожиданий. В кризис не ждешь хороших новостей и настраиваешься на минорные нотки в рассуждениях. Поэтому ответ генерального директора Окской судоходной компании Сергея Калинина меня слегка удивил.
– Сергей Михайлович, с каким настроением речники открыли навигацию?
– С прекрасным!
– Вы сейчас серьезно? Экономика замедляется, грузоперевозки падают, реки обмелели после аномально теплой и малоснежной зимы. Чему тут радоваться?
– И все-таки мы работаем, строим планы. Сохранили коллектив. Поддерживаем в исправном состоянии наш флот – теплоходы, плавкраны, гидроперегружатели, земснаряд… Хотя многим судам впору выходить на пенсию. Им по 30–35 лет, предельный возраст эксплуатации. Но мы сохранили подъемные средства. Можем без проблем выполнить ремонт корпуса любого судна. Все они допущены к работе Российским речным регистром. О пополнении рязанского речного флота новыми судами даже не мечтаем. Во-первых, такие корабли в России практически перестали строить. А во-вторых, стоимость баржи доходит до 65 млн рублей. Она не окупится у нас даже спустя 30 лет.
Тут сказывается сезонность работы порта. Основная его деятельность – это добыча песка в русле Оки и доставка его потребителям – железобетонным заводам и дорожным организациям Рязанской и Московской областей. Добывают песок летом, а возят круглый год. В период навигации на кораблях, в остальное время – на автотранспорте. Из-за длительного простоя строителей уменьшился спрос на полезные ископаемые. Сильно мешает речникам и турбулентность отрасли. Подъемы и спады не дают возможности планировать собственную деятельность на длительную перспективу.
Все это приводит к тому, что возможности рязанского речного порта используются лишь наполовину.
– Пока запустили только четыре теплохода, а могли бы девять, – поясняет Сергей Михайлович. – Надеемся на заключение новых контрактов.
Минувший паводок вновь не порадовал речников. Ока мелеет. Уровень воды ушел в минус даже на пике половодья. Когда-то песок можно было поднимать со дна реки на протяжении всего русла. Теперь отрезки добычи значительно сокращены. Работы по углублению дна на Оке, по мнению Калинина, – жизненная необходимость. Из-за малых глубин практически встало пассажирское судоходство.
– Не пассажирское. Туристическое! – уточняет Калинин. – Перевозки пассажиров по Оке от одного населенного пункта до другого давно нерентабельны. Быстрее, дешевле и удобнее добираться на автотранспорте. Пассажирские теплоходы курсируют только в период половодья до сел Заокское и Коростово, когда они отрезаны от большой земли. Но у судоходства туристического должны быть перспективы. И они есть. Нужно только поддерживать глубины.
Хотя бы метр семьдесят по всему фарватеру – это минимум, чтобы туристы могли плавать по Золотому кольцу. В прошлом году суда ходили только до Рязани. Пройти выше, к Южному речному вокзалу Москвы, например, невозможно.
Экскурсионные теплоходы уже стоят на причале. Как только снимут ограничения на туристическую и экскурсионную деятельность, они отправятся в путь. Чтобы катера вновь могли забирать пассажиров с пристани Рязанского кремля, речной порт провел переговоры с Каналом имени Москвы. На Трубеже должны начаться дноуглубительные работы, и тогда маленькая речка вновь станет проходимой для судов.
– К счастью, у нас не стоит проблема кадров, – улыбается генеральный директор. – Есть у рязанцев преимущество – своя кузница специалистов речного флота, Касимовский техникум водного транспорта. В этом году вновь приняли на практику молодежь. Поработают рулевыми-мотористами. Но подготовка у них штурманская. Получат диплом – и к нам. Да мы уже, считай, взяли их на работу. Хорошие ребята! Выйдет из них толк!
Димитрий Соколов
Фото автора
Скачать в формате PDF