Легенды и сказки Скопина

22.03.2021, 09:01

814

Они все еще остаются предметом дискуссий

Известно, что легенда, в широком смысле, – это недостоверный рассказ о фактах реальных событий, а сказка – фантастический вымысел. История города в сознании многих укоренилась на их основе. Есть легенды со стажем, а есть появившиеся недавно.

«А Скопин – не город»

В современных письменных и электронных источниках можно встретить упоминание о том, что Скопин когда-то был слободой. Документом, утверждавшим это, является «Атлас Рязанского наместничества с топографическим описанием 1794 года», где сообщалось без указания источника, что Скопин прежде был слободою ведомства Дворцовой конюшенной канцелярии и он с прочими селениями Скопинской волости был Воронежской губернии, Ряжского уезда, а при переходе в рязанское наместничество в 1778 году учрежден городом. Ошибка повторилась почти через тридцать лет. С изданием «Географического словаря» Афанасия Щекатова. В нем автор информировал, что в качестве слободы Скопин был приписан к Воронежской губернии.
Был он острожком, городом, и с учреждением Петром I в 1720 году Главного магистрата (а в Скопине соответственно ратуши) все купцы, мещане и разночинцы стали полностью подведомственны этим учреждениям. Разумеется, в Главном магистрате Скопин числился городом всегда. Что касается волостных крестьян, проживавших в городе, то они действительно подчинялись Дворцовой конюшенной канцелярии. Статус города без указа императора, Правительствующего сената и без ведома магистрата измениться не мог. Поэтому слободой он никогда не назывался, а во всех документах до перехода Скопина в рязанское наместничество назывался исключительно городом. Например, Дворцовая конюшенная канцелярия, обращаясь 17 июня 1775 года к обершталмейстеру Льву Александровичу Нарышкину, докладывала: «По ордеру Вашего Высокопревосходительства и по резолюции Дворцовой конюшенной канцелярии определен оной майор Соймонов в город Скопин и Скопинскую волость на место бывшего в той волости управителя».
Оказывается, заблуждения начались еще во времена сочинения проекта нового Уложения, инициированного указом императрицы Екатерины II от 14 декабря 1766 года.
В соответствии с ним выбранный от купечества депутат Федор Петров сын Овчинников прибыл из Скопина в Правительствующий сенат. Но, явившись прежде в Герольдмейстерскую контору с наказом и документом, удостоверявшим его полномочия, получил отказ. Чиновник конторы написал на полномочии, что в опубликованном указе о выборе депутатов в комиссию о сочинении проекта нового Уложения «повелено выбирать только от жителей каждого города депутата, а Скопин не город, но волость и состоит в ведомстве Дворцовой конюшенной канцелярии, почему купечество той волости в выборе депутатов права не имеет…» Купцы воспротивились такому решению и написали в Правительствующий сенат доношение. Скопинцы убеждали в нем, что «по вынесенным справкам из Вотчинной коллегии, из главных Дворцовой канцелярии и Магистрата, из государственной Камер-коллегии, означенный г. Скопин издревле написан был острожком, а не селом или какою слободою». Упомянули, что во времена царя Алексея Михайловича, а именно в 1664 году, он значился как город и таковым числился по городовым спискам в Азовской, а потом в Воронежской губерниях и по всем ревизиям. Напомнили о нахождении Скопина до времени Высочайшего указа в городовом управлении под ведомством Главного магистрата и об именовании его в документах всех учреждений, включая Правительствующий сенат, городом.
Купечеству удалось убедить сенат и тем сконфузить чиновников Герольдмейстерской конторы. Наказ от купцов Скопина в статусе города вместе с удостоверяющими документами приняли.
Может, в этом причина, что при составлении в 1779 году герба Скопина опытный герольдмейстер этой конторы статский советник А.А. Волков изобразил на нем скопу птицей, похожей на цаплю. «Как видно с намеком», – говорили скопинцы: с длинными ногами, чтобы не ходили по инстанциям и не жаловались через голову, а с длинным носом, чтобы не совали его, куда не следует.

Легенды или сказки?

Если скопа на гербе, по мнению геральдистов, означала имя города, то протоколист дворянской опеки Скопинского уезда, титулярный советник Иван Алексеевич Алексеев попытался объяснить, как и почему это произошло в своей книге «Описание г. Скопина». Ее главы были сначала напечатаны в «Рязанских губернских ведомостях» в 1867 году. Легендами, по терминологии автора, он пытался обосновать истинность некоторых событий. «Если легенда, значит, они могли быть», – рассуждали читатели. Но на самом деле таких персонажей, как гигантская птица скопа, Косога и Прощена, быть не могло, как и происходивших фантастических событий, объясняющих название города или, например, Прощеного колодезя. Это сказки. Их вряд ли можно отнести к местному фольклору, поскольку автор не указал никаких источников, где слышал их и от кого.
Алексеев пошел по пути сходства слов. И иного варианта в объяснении названий, как придумать сказку о птице скопе и красавице Прощене, у него не было. В переплетении с историческим экскурсом в историю города сказки о названии города и Прощеном колодезе выглядели для обывателей и до сих воспринимаются некоторыми из нас реальными. За это титулярного советника И.А. Алексеева винить нельзя. Книгу он написал с любовью, пытаясь хоть как-то прояснить неведомое.
Современные исследования о значении древнерусских слов появились лишь в последние десятилетия. «Прощение» – в древнерусском языке освобождение от болезней, страданий, исцеление. Как минимум безопасностью к употреблению отличалась и вода в источнике. Древнерусское «скопос», восходящее к греческому «скопео» – наблюдатель, страж. От него, видимо, и произошло название боярского города. В этом случае становится убедительным военный аспект предназначения города в составе Ряжско-Рановской засеки: смотреть в степь и стоять на страже рубежа.

Легенда о почтмейстерском доме

В самом городе о былом нам напоминают старые постройки, разрушенные и восстанавливающиеся храмы. В стремлении прояснить страницы прошлого появляются легенды. Одна из них коснулась особенного своей архитектурой дома № 4 по улице Афиногенова. Суть ее сводится к следующему: такое красивое здание мог построить не купец, не мещанин, а именно почтмейстер, по-видимому, наворовавший много денег.
Что удивительно, легенда могла получить основательное подкрепление. Такой почтмейстер действительно был – коллежский регистратор Григорий Богданов. До него на этой должности по крайней мере двадцать лет служил титулярный советник Максим Иванович Стыров. Богданов, женившись на одной из его дочерей в 1831 году, занял его должность. Оклад по ней составил 250 рублей. Было ему в ту пору двадцать пять лет.
Дело о растрате казенных денег в сумме 15 тысяч рублей почтмейстером Богдановым и местным казначеем титулярным советником Филиппом Матюниным было начато 28 мая 1837 года. Через день после этого уездный казначей умер. Как выяснилось из следствия, они имели уговор «по гроб жизни помогать» друг другу. Эта помощь сводилась к тому, что при ревизии почтмейстер должен был расписываться в журнальной расходной книге казначея, будто он принял у него ту или иную сумму для отсылки по назначению. За такое прикрытие Матюнин периодически снабжал почтмейстера небольшими суммами.
По версии Богданова, он расписался в их приеме у казначея в шнуровой книге, так как последний «упал к ногам его и просил со слезами», и сделал это в «предположении, что Матюнин принесет деньги». Зять-растратчик ко времени начала следствия, кроме личного платья и ветхих дрожек, собственного имения и наличного капитала не имел. Мебель, пять лошадей, приобретенных для почтовой станции, и две телеги были записаны на его жену и ее двух сестер. Ни о каком здании, выстроенном почтмейстером за казенный счет, не упоминалось. Поэтому дом, получивший прописку на гугл- и яндекс-картах как почтмейстерский, просто вымысел.

Хозяин дома на улице Афиногенова

Когда построили красивое здание на улице Афиногенова, бывшей Мясницкой улице, неизвестно. Но точно до 1905 года, так как духовное завещание его хозяина, землевладельца и купца Павла Егоровича Заикина, было написано в скопинской земской больнице именно в это время. Скорее всего, оно постройки конца XIX века. После его смерти дом перешел к супруге купца – Александре Николаевне с детьми. В первый год революции он был муниципализирован. В заявлении от 11 мая 1924 года о возврате дома, поданном в Рязанский коммунальный отдел и комиссию по демуниципализации владений, сообщалось о семье Заикиной, состоявшей из сына Василия – начинающего врача, дочери Елизаветы – учительницы, сына Петра и дочери Ольги – учащихся. А еще она информировала о необходимости срочного ремонта здания – исправления крыши, окраски ее, поправки потолков, штукатурки, перекладки пяти печей, уничтожения сырости стен дренажом, так как дом стоял на сыром месте. Вдова с детьми в это время проживала на этой же улице у своей знакомой, которая в свою очередь снимала квартиру. Кстати, в том доме, где когда-то жила семья драматурга Афиногенова.
Заявление было отослано на рассмотрение Скопинского исполкома, который в возврате отказал. Местная комиссия не нашла веских причин. Как не нашла причин для возврата десятков купеческих домов. Говорят, что купцы прежде писали письмо Ленину, но скорее это уже не легенда, а сущая правда.