Неучастие

В области продолжаются публичные доклады зампредов правительства. На этой неделе выступила первый заместитель председателя правительства Анна Рослякова. Подробности – на сайте и в сегодняшнем номере РВ.

Параллельно с выступлением прошел онлайн-опрос на тему «Как вы помогаете нашим бойцам в зоне СВО?». Варианты ответов распределились следующим образом: 49% участвуют в сборе гуманитарной помощи, 29% пересылают деньги в фонды помощи и 16% помогают индивидуально. Результаты опроса впечатляют: большинство людей так или иначе участвуют в помощи бойцам СВО.
Но все ли так неравнодушны в стране? Наверное, никто не возьмётся это утверждать. Все не могут думать и действовать одинаково. Текущие события это подтверждают.
Нынешней зимой мне довелось в очередной раз высказать свое мнение по конкретному вопросу. В одном из уральских городов, где расположено достаточно много предприятий ОПК, обсуждали вопрос об использовании пустующих торговых комплексов в качестве цехов для сборки нужной военным продукции. Обсуждали горячо. Привлекали точки зрения отовсюду. Спросили и меня. Я ответила в том смысле, что раз есть пустые площади и потребность в них, то почему бы нет. Что тут началось… Получила свою порцию тумаков и я. Так и не пошли в том городе на «экспроприацию экспроприаторов». Бизнес не согласился.
Но неожиданно история эта получила продолжение. В том городе один из крупных учёных, предприниматель, организатор производства просто-напросто выкупил торговый комплекс и организовал в нем производство БПЛА – дронов. Всё работает, никаких особенных реконструкций не потребовалось.
Другой пример. Сейчас, когда бойцов СВО отпускают ненадолго домой, на побывку, в отпуск, начали мелькать сообщения из разных городов – Москвы, Воронежа, Саратова – о том, что загорелых мужчин в военной форме не пускают в бары и рестораны. Есть, мол, некий дресс-код, который не позволяет людям в форме за столиком кофе пить… После того, как такие случаи становятся достоянием общественности, следуют извинения и увольнения. Но случаи такие, пусть и нечасто, повторяются. Это что? Протест? Нет, скорее позиция неучастия.
Не мешайте нам жить так, как мы привыкли. Не раздражайте нас страшными, некрасивыми картинками. Не мелькайте перед нашими глазами… Эти люди так не говорят. Они так думают. Они в меньшинстве, судя по результатам опросов общественного мнения. Но они на виду – в интернете, в телевизоре, где нас так стараются развлекать, в ресторанах, концертных залах, на фестивалях…
Я не собираюсь этих людей судить, не предлагаю наказывать, отторгать. Надо просто понимать, что они есть, но не они должны диктовать обществу повестку и образ жизни. Мы уже живем по-другому. Вот он идет навстречу мне по улице – мужчина в военной форме: наверное, в отпуск приехал. Вот спускается по лестнице в торговом центре другой загорелый парень. Он не в камуфляже, но, шагая с трудом по ступенькам, явно бережёт раненую ногу. И стесняется этой своей неловкости. А зря. Чего ему стесняться? Он оттуда – из-за ленточки, а мы там не были, потому что эти парни там стоят.
Я всё чаще сегодня вспоминаю, читаю, слушаю стихи поэтов-фронтовиков, прошедших ту, Великую Отечественную войну. К счастью они, вернувшись с фронта, прожили каждый свою, а многие – и долгую жизнь. Успели высказаться. Многие из них стали противниками войны – пацифистами. Некоторые отторгали от себя военные воспоминания и впечатления, так их война потрясла, запала в них, покорёжила все внутри. Нашему поколению это еще предстоит понять.
Так вот именно сейчас мне пришли на память стихи Юрия Левитанского, замечательного поэта военного поколения. Он в конце жизни хотел забыть войну, но не мог. И смирился с этим:

Но что с того, что я там был,
в том грозном быть или не быть.
Я это все почти забыл.
Я это все хочу забыть.
Я не участвую в войне –
она участвует во мне.

Большинство из нас сегодня в войне не участвует. Но война присутствует в нашей жизни. Позицию «неучастия» можно себе внушить, с ней можно сосуществовать. Но как с ней прожить жизнь потом, когда СВО закончится и потребует осмысления?