Независимый, дистанционный, оперативный

№64 (5868) от 21 августа 2020

Таким должен быть экологический контроль с точки зрения общественных экспертов

«Рубят дерево», «Воздух пахнет газом, нечем дышать», «Вода в реке стала цветной»… Практически каждую неделю в общественные экологические организации Рязани поступают обращения от граждан с просьбой разобраться.

Еще в большем количестве получают их контролирующие органы. Однако именно общественники придают острым сигналам широкую огласку, ускоряя разрешение конфликтной ситуации.
О заметной роли активистов, лидеров общественного мнения в решении злободневных проблем говорил губернатор Николай Любимов на первом заседании Общественной палаты нового созыва в июле: «Уверен, что управленческие решения эффективны только тогда, когда у власти есть опора на общество, когда сформирована система обратной связи, которая приводит к тому, что появляется доверие людей». Обсудить экологическую повестку дня мы решили с кандидатом ­географических наук, экспертом Агентства стратегических инициатив по направлению экология и природопользование, председателем региональной организации Российского экологического общества, доцентом РязГМУ, членом Общественной палаты Рязанской области и Совета Общественной палаты г. Рязани В.В. ЧЁрной.

Р.В. – Виолетта Вячеславовна, способна ли сегодня общественность контролировать состояние окружающей среды и добиваться улучшения экологической обстановки?

В.Ч. – Постепенно приходит понимание того, что экологические активисты – это необходимое звено, связывающее население и государственные контролирующие организации. Самое главное, что обычные люди видят пользу от их деятельности. Кому-то, естественно, хочется представить беспокойство активистов как шумиху, самопиар. К таким скептикам, как правило, относятся малоэффективные бизнесмены, привыкшие не обращать внимания на законы и правила. Могу сказать, что большинство экологов, общественных экспертов, с которыми мы работаем, заинтересованы вовсе не в саморекламе, а в результативности – чтобы людям жилось и дышалось лучше.

Р.В.  – Эти примеры у всех на слуху…

В.Ч. – Именно рязанские активисты остановили засыпку озера «Дикая утка» в районе Северной окружной дороги. Решение о запрете строительных работ принял суд. Экологи, члены регионального отделения ВООПИиК инициировали многочисленные проверки, провели независимую экспертизу, установившую естественный характер происхождения водоема. В ходе судебного разбирательства его внесли в государственный водный реестр. Однако попытки ликвидировать озеро продолжаются, и борьба за него еще не закончена.
Так называемая турлатовская свалка, благодаря «Экологическому рязанскому альянсу», рязанскому отделению ОНФ стабильно входит в топ-10 экологических новостей. Несмотря на официальный запрет, свалка на месте бывшего полигона «Химволокно» разрастается. Эровцы фиксируют там химические запахи. Вероятно, складированием бытового мусора дело не ограничивается.

Р.В.  – Чем отличаются общественные экологи – они всегда требуют конкретики от своих оппонентов. Потому что за общими словами часто не видна суть, а дьявол скрывается в деталях.

В.Ч.  – Абсолютно верно. Постоянно уточняя предмет обсуждения, мы видим, что либо вопрос не проработан и в нем много подводных камней, либо существенную часть информации от общественности скрывают. И непонятно, то ли на заводе установку реконструируют, то ли строят заново и совсем другую… Мы видим, что менеджмент предприятий еще не научился взаимодействию с общественностью. Пытаются продавливать проекты любыми силами вместо того, чтобы спокойно, миролюбиво объяснить, какая от него будет польза, насколько он безопасен для окружающей среды, что город получит взамен. Все можно обсуждать, и люди поймут. Они не понимают, когда с ними разговаривают, прибегая к недомолвкам, окружая вопрос тайнами.

Р.В. – И экологи, и журналисты чувствуют себя от этого неуютно. Будто бы они какие-то шпионы, соглядатаи, сутяжники… Происходит это, на мой взгляд, из-за неразвитости форм гражданского контроля.

В.Ч. – Да, институт общественных инспекторов по охране окружающей среды практически не действует, несмотря на имеющуюся нормативную базу. Есть Федеральный закон от 10 января 2002 г. № 7-ФЗ, приказ Минприроды России № 403 от 12 июля 2017 года, а инспекторов нет. Я лично не знакома ни с одним из них. Попытки наладить их деятельность предпринимались, но сразу же в самых опасных сферах, где и государственным надзорным ведомствам работать тяжело из-за повышенной конфликтности. Например, в лесоохране, охоте и рыболовстве. Общественные экологи ведь абсолютно незащищенные люди. Они в глазах нарушителей природоохранного законодательства вообще никто. Мы видим в новостях, что даже силовиков, депутатов, министров за ворота частных предприятий порой не допускают. Люди, которые на свой страх и риск ведут фото- и видеофиксацию вопиющих нарушений, по-настоящему мужественные и ответственные. Общественных инспекторов нужно наделять статусом, подкрепленным удостоверением, реакция на их отчеты должна быть обязательной для профильных ведомств, правоохранительных, надзорных органов. Это не должна быть аляповатая декларация гражданского общества, когда контролеры отдельно, а проблемы отдельно. И это же выгодно властям! Удастся предотвратить многие массовые выступления, пикеты, голодовки из-за не решаемых годами конфликтных ситуаций.
Давно разработаны методики подготовки и получения навыков общественного контроля в области экологии, охраны окружающей среды и природопользования. Дело за малым – организовать обучение (можно даже на базе РИРО), создать регламент деятельности инспекторов. Научить их действовать в разных ситуациях. Внести этих людей, уполномоченных Минприроды и Росприроднадзором, в специальный реестр.

Р.В. – По количеству обращений граждан какие проблемы лидируют?

В.Ч.  – Больше всего жалоб на загрязненность воздуха и стихийные свалки. Затем загрязнение рек, озер, ручьев, подозрительные работы в водоохранных зонах. Тревожит жителей ситуация с зелеными насаждениями. Причина их исчезновения – не только активность застройщиков, но и упущения в градостроительном планировании. Горожане высказывают недовольство, что в Верхнем городском парке (Наташин парк) после реновации исчезла одна из самых больших клумб города, ее вместе с газоном заложили плиткой. Потом мы будем удивляться, почему после дождей на улицах потоп. Но ведь вода не впитывается в плитку и асфальт, а городская ливневая канализация все стоки принять не может. И таких результатов благоустройства общественных пространств, увы, немало.

Р.В.  – Типичная ситуация: на протяжении многих лет люди периодически чувствуют запах химии в воздухе. И даже если мобильная лаборатория устанавливает превышение ПДК вредных веществ, ни одно предприятие не соглашается брать вину на себя. Можно ли вычислить источники загрязнений?

В.Ч.  – Эффективное решение, с моей точки зрения, предлагает Росприроднадзор: установить датчики с автономным питанием и дистанционной передачей информации на объектах первого класса санитарной опасности. Сделать это государству никто не мешает, технические возможности тоже есть. Только точечный замер и анализ выбросов способен дать населению правдивую и полную картину качества воздуха, чтобы применить санкции к предприятиям, нарушающим экологические нормы. А то, что происходит с отбором проб сейчас, это всего лишь констатация факта. Ну выяснили, что концентрация вредного вещества в районе превышена. А предприятие говорит: это не мы, это завод по соседству. Ничего не меняется. Есть короткий и исчерпывающий ответ на вопрос, как сделать экологический контроль результативным. Он должен быть независимым, автоматизированным, дистанционным и оперативным. А информация – отрытой для граждан. Кстати, это право закреплено в Конституции.

Р.В. – В советское время школьники регулярно участвовали в субботниках. Убирали территорию, собирали макулатуру, чистили берега рек, копали грядки на пришкольных участках и в садах юннатов. А как сегодня должно выстраиваться экологическое воспитание?

В.Ч. – Прекрасно помню те времена, в которые училась сама. У нас возле школы был ботанический сад, где мы проводили аграрные опыты по ботанике и природоведению. Мы сами разбивали клумбы и за ними ухаживали. Сейчас эту работу подменяют какими-то флеш-мобами, забегами с приставкой «эко». К формированию экологического сознания это имеет весьма отдаленное отношение. Знакомый завуч пожаловался: Виолетта, ты не представляешь, как сложно стало привлекать школьников к общественно-полезному труду. Куча ограничений, согласований с родителями. Проще, конечно, бегать…
Системное экологическое образование из школ ушло, а в вузах оно дается фрагментарно, да и то на специализированных факультетах. Крайне мало выделяется грантов на региональные экологические проекты. А это очень важно, так как уровень исследовательских работ у школьников, студентов и общественников высокий, говорю это как эксперт АСИ. И пользу для окружающей среды они могут принести большую. Взять хотя бы проект восстановления дубрав рязанского края. Уже создан питомник сеянцев и саженцев дубов, скоро ребята из эколого-биологического центра приступят к посадкам. Вложенные в экологическое воспитание силы и средства будут давать отдачу и радовать нас сотни, а может, и тысячу лет, как могучие деревья-долгожители.

Беседовал Димитрий Соколов
Фото автора