Родилась Пелагея Дмитриевна в селе Сатино Ухоловского района. Мать умерла, когда ей еще не исполнилось и года. Из детства остались воспоминания, как плакали люди, когда у них отбирали лошадей, упряжь и сохи, выгребали до зернышка зерно. Тогда она не могла оценить все происходящее и лишь теснее прижималась к отцу. А что он мог сделать? В конце концов ему надоело "разговаривать шепотом", и он воспользовался единственным шансом уехать из деревни – в 1938 году завербовался на строительство железной дороги.
Семья поселилась примерно в трехстах километрах восточнее Омска. Отец строил дорогу, а Пелагея, не выдержав придирок со стороны мачехи, вернулась в Сатино – к тетке. Училась в школе, помогала ей во всем: и на огороде, и дома.
Началась Великая Отечественная война. Сразу после того, как Пелагея получила аттестат зрелости, она была призвана на "трудовой фронт". Память подводит ветерана войны. Она говорит, что это было в 1943 году, но, видимо, это случилось на год раньше, в 1942, когда фашистские орды рвались к Волге. На подступах к Липецку призванные на "трудовой" женщины и молоденькие девчонки строили оборонительные рубежи. На долю 17-летней Пелагеи выпала трудная работа – рыть противотанковый ров. Она никогда не была белоручкой, много работала в колхозе и на огороде, все равно все ладони ее были в кровавых мозолях. Со временем привыкла, руки ее огрубели. Жили в домах вместе с хозяевами. Утром собирались на лужайке, куда подъезжала армейская полевая кухня. Здесь же получали не только завтрак, но и наряд на работу. В обед – та же четверть буханки и тарелка супа. Ужина не было. Но при этом люди работали что было сил.
Хорошо были слышны вражеские бомбежки, но на участок, где работали женщины из Рязанской области, ни одна бомба не упала. Ров был глубиной 2,5 метра. Чтобы выбраться из него, надо было идти далеко, до того места, где оставлены ступеньки.
– Оглянешься – черная "трещина" пролегла от горизонта до горизонта, – вспоминает Пелагея Дмитриевна. – Самим не верилось, что километры окопов вырыты женскими руками.
Затем была работа на заводе "Галалит" при химическом институте в подмосковных Мневниках (сейчас там спорткомплекс). Пелагея Дмитриевна не знает до сих пор, какую продукцию выпускали на заводе. Она работала в чертежном бюро механического цеха. В другом, совершенно секретном цехе стояло множество прессов. Работники, в том числе и Пелагея Дмитриевна, умудрялись там набрать в карман немного сухого творога. Дома его размельчали, размачивали в воде. Получалась очень вкусная и сытная еда. Так и перебивались.
В январе 1945 года Пелагею Дмитриевну вновь призвали на "трудовой фронт". В этот раз она валила лес для нужд фронта. На лесозразработках, как и на рытье окопов, трудились одни женщины в возрасте от 17 до 45 лет. В каждой группе была одна двуручная пила и два топора на двоих. Сами валили деревья, сами обрубали сучки, распиливали их. К концу смены надо было деревья сложить в штабели, а для этого необходимо забить в землю колья. Тогда бревна не раскатывались. Норма была – 3 кубометра на двоих. Работа тяжелая. Сначала надо определить, куда упадет дерево, затем подрубить ствол с другой стороны, а уж потом пилить. Комель, обычно, очень тяжелый, его и вчетвером не осилишь.
В марте стал таять снег, а женщины в валенках, ноги у всех мокрые. Удивительно, но почти никто тогда не болел.
– День Победы, – говорит Пелагея Дмитриевна, – я встретила на вокзале в Москве. Все веселились, плясали от радости. Тепло, а я в ватных штанах, телогрейке и чунях с большим тюком (матрац, подушка и одеяло) за плечами – иду домой с трудового фронта….
Затем была мирная жизнь. Работала, в 1950 году вышла замуж за офицера Анатолия Васильевича Нестерова. После сокращения Вооруженных Сил СССР в 1959 году приехали в Сасово. Вырастила трех сыновей. Двое из них, Виктор и Геннадий, – офицеры, а старший, Евгений Анатольевич – инженер-механик. Все дети и внуки наперебой зовут к себе на постоянное место жительства. Зимой дети с внуками приезжают в гости, женщины из социальной службы регулярно навещают. Скучать некогда. Но до сих пор ночами ей часто снится, что она продолжает рыть тот самый противотанковый ров – от горизонта до горизонта.