Она родилась в польском концентрационном лагере Седлец за год до окончания войны. Родители оказались там после того, как немецкие самолеты в пух и прах разнесли медсанчасть, где они вместе работали. Отец, Сергей Яковлевич Юдин, был врачом, мама – медсестрой. С оставшимися в живых бойцами Юдины попали в окружение и оказались в концентрационном лагере.
Поначалу Любовь Исааковна Юдина беременность скрывала. Узники, как могли, подкармливали женщину, отрывая от себя и без того скудный паек. До поры до времени немцы Любу не трогали, хотя на работу она ходила вместе со всеми. Жили в бараке, где было холодно даже летом. Мужчины были в другом помещении. Находясь рядом, супруги ничего не знали друг о друге.
Ранним апрельским утром в бараке раздался пронзительный детский плач. Родилась девочка. Маленькая, тщедушная, она сразу попросила есть. Люба совала ей в рот пустую грудь, чем и успокаивала малышку. Женщины из барака собрали девочке немудреное приданое: кусок рубахи, старой шинели, рукава, оторванные от кофты. Откуда-то появились кусочки бинта, вата. Каждый хотел потрогать маленькое существо по имени Светлана, вспоминал при этом своих детей, оставшихся на родине или погибших в печах крематория. Девочка вдохнула надежду в души узников, заставила их поверить в то, что казалось почти несбыточным – в освобождение.
Через несколько дней Люба и ее Светлана оказались среди тех, кто подлежал уничтожению. Ближе к вечеру в колонне смертников их привели в лес. Люди не плакали, смиренно выстраивались на краю глубокого рва, ожидая выстрелов. Маленькая Светланка смотрела на мать. В ответ та лишь крепче прижала к себе девочку и закрыла глаза. Раздались выстрелы. Она видела, как сотни таких же несчастных, как она, сползали в глубокий ров и там, застыв в неестественной позе, устремили глаза в небо. Расстрелянных фашисты засыпали землей и ушли. Люба очнулась глубокой ночью. Рана оказалась не смертельной. Рядом с ней была ее девочка. Мать так и не выпустила ее из рук. Светланка вела себя тихо. Под материнской кофтой ей было тепло и уютно.
Из глубокого рва женщина выбиралась по трупам. Где-то рядом были слышны стоны раненых. Казалось, что земля в этом месте дышит. Она не видела лица расстрелянных, но чувствовала их тела – они были еще теплыми. Обессиленная, почти в полуобморочном состоянии она понесла свою девочку подальше от этого места.
В Киеве, недалеко от Крещатика, где семья жила до войны, Любовь Исааковна робко постучала в дверь своей квартиры. Ей открыли, но дальше порога не пустили. В ней уже давно жили другие люди. Так женщина оказалась в деревне. Вместе с дочкой они жили в сарае, страшно голодали и ждали возвращения отца. Освободившись из концлагеря, он снова ушел на фронт. Домой вернулся с орденом Красной Звезды. Семья переехала в г. Задонск Липецкой области, где у родителей появились еще двое детей. Время от времени Любовь Исааковну вызывали в соответствующие органы и всякий раз задавали один и тот же вопрос: «Почему осталась жива?» Она и сама не могла объяснить, почему ее не растерзали немецкие овчарки, не сожгли в печи, не сразила наповал пуля, почему совсем незнакомые люди помогали им с дочкой и не дали умереть с голода.
Светлана среди своих сверстников была самой маленькой. Что она не как все, девочка поняла, когда младшая сестра обогнала ее в росте. Врачи объясняли это тем, что с рождения девочка не получила необходимого питания, что у нее нарушена эндокринная система. И вообще, то, что она живет, – чудо. По всем показателям девочка должна была умереть еще в концлагере. Маму также предупредили, что Светлана никогда не будет матерью и что к этому она должна ее подготовить заранее.
Папа хотел, чтобы дочка пошла по его стопам и стала медиком, а мама видела ее экономистом. Она посчитала, что эта специальность позволит Светлане всегда быть сытой. Из-за маленького роста ее, почти отличницу, родители в техникум не пустили. Позже Светлана Юдина поступила в Московский текстильный институт на машиностроительный факультет. Училась и терпеливо ждала из армии свою любовь. Но замуж она вышла за другого, за того, который не побоялся ее маленького роста, того, который, как ей казалось, во всем ее понимал. И принимал такой, какая она есть, – общительной, веселой, задиристой. Но создать семью и на сей раз не получилось.
Говорят, Бог испытывает того, кого любит. Столько испытаний, сколько выпало Светлане Бондаренко, выдержат немногие. Свое место под солнцем она нашла не сразу. Долго скиталась по съемным квартирам, много трудилась, вела большую общественную работу. Позже закончила факультет журналистики Московского государственного университета, работала в заводских газетах, на радио. Узнав, что у бывшего супруга умерла жена и двое детей остались без присмотра, она протянула ему руку помощи. А когда дети подросли, вновь вернулась в Рязань.
Светлана официально признана узницей концентрационного лагеря. Все прожитые годы она была настроена на победу, хотя здоровье подводило. С самого рождения она не воспринимала молочные продукты, пополнявшие организм кальцием. Со временем процесс принял необратимый характер. Светлане пришлось смириться с тем, что она до конца жизни будет прикована к инвалидной коляске. Но и сегодня в ней нет безнадежного отчаяния. Каждый прожитый день Светлана Бондаренко считает подарком судьбы. Она практически не выходит на улицу, но двери ее вполне ухоженной квартиры всегда открыты для друзей, которых у нее – огромное количество. Они приходят к ней поговорить о жизни, о делах на работе, о чем-то личном. И каждого Светлана старается накормить или хотя бы напоить чаем, щедро раздаривает связанные ею вещи. А еще она пишет историю семьи. Говорит, что настоящее в жизни не имеет границ и национальности. Главное – в любой ситуации не потерять человеческого достоинства. Родителей уже давно нет в живых, но воспоминание о них дает ей силы, бережет от отчаяния, от всех невзгод судьбы. Сквозь тяготы и печали горит ее звезда, зажженная шестьдесят с лишним лет назад.