Другие посетители магазина бродили по мебельному отделу, присаживались на диваны, поглаживая ладонью их упругие выпуклости. И вспоминалась мысль одного современного писателя, который в своих монологах о повседневности говорил, что важен на самом деле не диван, который долго выбирал, а важно и очень хочется, чтобы стало, наконец-то, …хорошо. Ну вот так хорошо, как после прекрасно выполненной работы или появления четких жизненных перспектив.
Потом обстоятельства забросили меня в один из районов Дашково-Песочни, где общественный транспорт по вечерам ходит очень редко. Я уже приготовился ждать под мокрым снегом минут тридцать, как вдруг блеснули фары приближающегося автобуса. Кондуктор в салоне объявил, что теперь автобус будет ходить чаще, поскольку два маршрута – девятый и двадцатый – объединили в один, и интервал в среднем составляет 15 минут. Пассажиры принялись фотографировать на мобильные телефоны расписание движения и даже начали друг другу помогать с фотосъемкой. В салоне сразу стало оживленно, лица людей повеселели. Казалось, что между пассажирами возникло чувство единения
Я ехал в этом автобусе с пакетом елочных игрушек и вдруг ощутил, что мне… хорошо. Пусть это чувство длилось всего минуту или пять, но я, что называется, поймал миг просветления. Возможно, это произошло потому, что мне была знакома предыстория события. Накануне мне довелось быть среди работников радиозавода, с которыми встречался Губернатор. Одна женщина пожаловалась на неудобное транспортное сообщение в районе Зиловской бровки и попросила пустить туда дополнительные автобусы. Спустя всего неделю ситуация с движением полностью изменилась.
Нет, это не бесплатный пиар властей, не подумайте. В этом не нуждаюсь ни я, ни те, кто выполняет свои управленческие функции и делает ту работу, ради которой их и делегировали во власть. Нет тут ничего выдающегося, кроме чуткого отношения к обыденным проблемам людей. А кто виноват, что чуткость у нас давно в дефиците?
Никто же не будет спорить с тем, что во многих областях жизни образовался разрыв между реальным положением дел и декларируемыми благими целями. Так формируется дивный, новый мир параллельных слов и дел. В нем желаемое и действительное находят столь мало точек соприкосновения, что возникает коллективный невроз.
Чуткое ко всем изменениям подрастающее поколение наиболее болезненно реагирует на это двоемирие. Совсем недавно в молодежной среде появилось новое течение – «ванильные». Атрибут экипировки – майка с надписью «Я люблю Нью-Йорк» (или любой другой иностранный город, вроде Парижа). Их умонастроение – ностальгия по городам, где они никогда не были, а по сути – внутренняя эмиграция от сознания того, что в реальности поменять ничего нельзя. Оставаясь физически здесь, среди нас, они строят свои миры вне зоны доступа. Нас тревожат цифры оттока граждан за границу, но психологическая эмиграция должна настораживать куда больше.
Но параллельный мир устроен так, что воевать с ним можно даже в одиночку, причем вне зависимости от статуса. Если обещал позвонить – позвони. Сказал, что поможешь, – сделай. Взял на себя работу – будь любезен, исполни ее на оговоренных условиях, и не играет роли, кто ты – простой мастер-отделочник или уважаемый министр. Ведь мы уже дошли до того, что любое исполненное обещание ощущается нами как блаженство. Не диваны нам нужны, не супермаркеты – полная чаша, а вера в то, что можно менять жизнь силой мысли и слова, за которыми последуют реальные дела.
Стеклянные шары и сосульки я довез до дома целыми и невредимыми, в автобусе теперь свободно. Помните анекдот про человека, которого елочные игрушки больше не радуют? Нет, радости в них предостаточно. Просто требуется одно сопутствующее условие: чтобы люди вокруг тоже чувствовали себя нормально. Быть счастливым в одиночку еще никому не удавалось.