Одно из знаковых культурных учреждений области Галина Николаевна возглавляет более полугода. За это время гастрольно-концертное объединение «Рязаньконцерт» переименовано в филармонию, произошли некоторые кадровые перестановки, билеты на концерты стали продаваться в электронном виде, появилась страничка филармонии в социальных сетях, начался ремонт. И это – только часть изменений...
Р.В. – Галина Николаевна, почему вернулись к старому названию учреждения?
Г.С. – Название «филармония» для многих рязанцев привычно. А в последние годы возникала путаница: Рязаньконцерт, концертный зал Есенина, зал камерной музыки. Теперь будет ясный имидж: филармония с двумя залами. Соответственно разработан и четкий фирменный стиль. Скоро заработает сайт, с помощью которого мы будем продвигать новый имидж, – визитная карточка филармонии в сети.
Но уже сейчас активно используются информационные технологии. Есть группа «В контакте», мы продаем билеты по Интернету через портал kassy.ru, жаль, пока рязанцы не очень активно им пользуются. И в кассе установлена компьютерная программа продажи билетов: зритель может выбрать себе конкретное место в зале. Для нас эти электронные билеты очень удобны: сразу видна статистика продаж через кассы, через Интернет.
Р.В. – На афишах много ярких имен, но она очень пестрая.
Г.С. – Большая часть концертов организована не филармонией, мы только предоставляем площадку. Да, направления разные: и эстрадные концерты, и спектакли, и балет, и оперетта. На рынке сейчас большая конкуренция, агенты предлагают буквально все. Принимать совсем безвкусные проекты не соглашаемся, имидж филармонической сцены нужно поддерживать. Но мы вынуждены предоставлять площадку под кассовые концерты: так можно заработать средства, не рискуя своими доходами. Ведь нужно зарабатывать, чтобы выплачивать надбавки артистам, проводить ремонтные работы.
Р.В. – То есть концерты «новых русских бабок» не вы организуете. А почему на вашей сцене часто идут спектакли?
Г.С. – Специфика сцены и зала не позволяет нашим театрам принимать многие антрепризные проекты: из-за небольшого количества зрительских мест билет будет очень дорогим. Декорации спектакля «Хулиган» с Безруковым еле-еле вместились на нашу сцену, а на других им совсем не хватило бы места. Но даже к нам нельзя привезти многие балеты. И больших площадок с эстрадной акустикой в городе нет. Возможно, если бы в Рязани был отдельный вместительный концертный зал, филармония взяла бы на себя лишь просветительские задачи, проводила только концерты классической музыки. Сейчас у нас три функции: концертного зала, филармоническая (базовые коллективы: Рязанский хор и симфонический оркестр) и продюсерская: нам нужно продавать свои коллективы.
Р.В. – А классические концерты позволят зарабатывать?
Г.С. – У хороших музыкантов большие гонорары, и приглашая их, мы можем не окупить затраты, остаться в минусе. Когда филармония сама организует концерт, то идет на большой риск, можно не собрать зал. Но не эстрадой же единой… Мы стараемся привезти известных российских и зарубежных музыкантов классического направления, представить не только самые популярные инструменты, фортепиано и скрипку, в сольном исполнении, но и гобой, виолончель…
В этом сезоне большое внимание уделяется джазу. Только в ноябре было два интереснейших концерта – оркестр Гленна Миллера и «Возвращение черного тромбона» (пианист Валерий Гроховский, тромбонист Рон Уилкинс). Гроховский полюбился рязанской публике в прошлом сезоне с программой «От Баха до Битлз», у него интересные аранжировки классических произведений. Мы планируем, что он приедет еще дважды в этом сезоне: выступит с известнейшим кларнетистом Аланом Ваше и сразится на фортепианной дуэли с Даниилом Крамером.
Р.В. – В местной печати звучали вопросы по поводу цен билетов на концерт Дмитрия Хворостовского. Ведь из бюджета региона были выделены средства на проведение концерта…
Г.С. – Если бы не поддержка Правительства области, билеты бы стоили не от 1,5 до 7,5 тысяч рублей, а от 3 до 15 тысяч. Плюс – трансляция для одаренных детей в камерном зале, плюс экраны на улице. У таких востребованных артистов, как Хворостовский или Анна Нетребко, огромные гонорары, помимо которых есть еще райдеры (условия). Чтобы цена билетов была приемлемой и концерт окупился, зал должен вмещать не менее 2 тысяч зрителей. Без бюджетной поддержки этот концерт вообще бы не состоялся. И так была проблема – мы не могли обеспечить хорошую акустику.
Р.В. – Этот вопрос мы задавали в июне, речь идет о качестве звука в зале имени Есенина...
Г.С. – Есть чувство вины и перед приезжими артистами, и перед нашими коллективами: акустика испорчена ремонтом, прошедшим несколько лет назад. Постараемся в следующем концертном сезоне провести реконструкцию потолка. В перспективе надо привести в соответствие с современными требованиями и сцену: сейчас танцевальным коллективам сложно на ней выступать. Задач много.
Начали мы ремонт с туалетов. Уже сделали дизайн-проект фойе, запланировали средства на проект реконструкции зала камерной музыки. Я уже не говорю об условиях, которые нужно создать нашим артистам, гримерки сейчас в ужасном состоянии.
Р.В. – А как обстоят дела с заработной платой артистов?
Г.С. – С 1 сентября нам увеличили фонд оплаты труда на 15 процентов. Базовых коллективов у нас два: Рязанский хор и симфонический оркестр. И если для артистов хора в феврале была утверждена дифференцированная (в зависимости от квалификации) надбавка, то музыканты оркестра продолжали получать только оклад. И выделяемые с сентября средства мы решили направить на увеличение зарплаты оркестрантам. Сейчас очевиден профессиональный рост коллектива, его концерты востребованы не только рязанской публикой. Оркестр должен выступать не только в городе, но и в районах, популяризировать симфоническую музыку.
Важно укрепить кадровый состав коллектива. У нас не хватает молодежи. В оркестре очень сложная ситуация с артистами, исполняющими партии деревянных и медных духовых инструментов, ударных, да и других. Мы вынуждены приглашать оркестрантов из других городов. Почему это происходит? В последние годы упал спрос на музыкальное образование, в колледж студенты набираются уже не на конкурсной основе, уровень студентов упал. Молодежь не видит перспектив профессии. Ведь люди мечтают не только о преподавании в музыкальной школе, они хотят себя творчески проявить. Но, надеюсь, таланты захотят реализоваться в профессиональном симфоническом оркестре.
Р.В. – В Рязанском хоре тоже были проблемы…
Г.С. – Были. По большому счету, вопросы еще остаются. Но все равно это – один из самых ярких, востребованных коллективов. Есть в хоре кадровые изменения – как и во всей филармонии. Некоторые ранее существовавшие должности сейчас неактуальны, вводятся новые. У хора сейчас нет лидера. Руководители структурных подразделений – балета, оркестра и вокальной группы – коллегиально управляют коллективом. И это нормально. Я вообще выступаю за коллегиальный стиль работы, совместное принятие решений.
Репертуарная политика хора уже сложилась за 65 лет его существования. Это традиционные народные песни, песни нашего края, обрядовые песни, произведения на стихи Сергея Есенина. Есть целые блоки номеров, поставленных прежними руководителями хора – Евгением Поповым, Александром Козыревым. Но все это нужно компоновать, необходимо режиссерское видение. Хору давно нужен главный режиссер, но не с театральным опытом, а человек, который имел бы опыт работы с хоровыми коллективами. Пока, увы, мы не смогли ни с кем договориться. В идеале нужен и художественный руководитель, но такого специалиста еще труднее найти.
Р.В. – Какова ситуация с филармонической группой (бывшей лекторийной)?
Г.С. – Она у нас очень ослаблена. Из солистов сейчас работает только певица народного направления Светлана Бочкова из Москвы. Группу «Ока», исполняющую народную музыку, и известный квартет «Парафраз» с солисткой Ларисой Голиковой нельзя отнести к филармонической группе – это самостоятельные коллективы. С другой стороны, большой проблемы я не вижу. В области работает музыкальный театр, и теперь солисты-вокалисты там. А филармония – организация, в которой сосредоточены инструментальные коллективы.
Но мы планируем активизировать просветительскую деятельность. За счет тех же абонементов, которые мы ввели в этом сезоне. Тут есть циклы и для младших школьников, и для средних классов, и для старших, и для взрослой публики.
Р.В. – Оправдала ли себя абонементная система?
Г.С. – Вполне. Мы сами не ожидали такого эффекта, люди активно стали ею пользоваться. Ведь эта система позволяет любителю музыки планировать свое время. Многие филармонии к ней пришли. Этим нужно заниматься системно. Мы начали с малого, запланировали четыре абонемента. А теперь их у нас восемь.
Р.В. – И последний вопрос – о гастрольной деятельности в области.
Г.С. – Мы пытаемся наладить гастрольную работу. В Касимове, например, у горожан стало правилом хорошего тона каждую неделю ходить на концерты. Там зал музыкальной школы на 200 мест с хорошим роялем. И в других районах есть неплохие площадки – в Шиловском, в Кораблинском. Но я не могу сказать, что это можно назвать плановыми гастролями по районам. Есть разовые концерты, которые пользуются спросом.
90-е годы долго будут нам аукаться. Период безнедежья породил привычку экономить на всем, в том числе на концертах. И в районах такой менталитет, что люди не хотят тратить на них деньги. Хотя в 70-80-е годы в области покупали билеты и ходили на концерты. Люди должны понимать, что культурный продукт тоже стоит денег – небольших, но денег.
Беседовала