Беседовали мы с Алексеем Анисимовым в его кабинете председателя правления Рязанской организации Союза художников России, а потом и в художественной мастерской. Но – увы – не в анисимовской. В святая святых – в свою мастерскую – Алексей Сергеевич не пустил. Там «томятся» пока еще не готовые работы будущей персональной выставки. В юбилейной экспозиции Анисимов хочет не просто показать самое лучшее: у него есть идея, название проекта… Но это пока секрет.
Биография
Алексей Анисимов родился 14 июня 1957 года в Рязани
1972-1976 – учёба в Рязанском художественном училище
1979-1984 – учёба в Московском высшем художественно-промышленном училище (б. Строгановское).
С1984 года – участник областных выставок
1984 – Выставка дипломных работ студентов художественных вузов СССР, Москва, ВДНХ
1985 – Выставка дипломных работ художественных вузов СССР, Брно (Чехия); VII Республиканская выставка «Советская Россия», Москва
1986 – Международная выставка медальерного искусства, Париж (Франция) (II премия); Всесоюзная выставка «Космос на службе мира», Москва
1987 – Всесоюзная выставка «Всегда начеку», Москва; Республиканская выставка «Памятники Отечества», посвященная 800-летию создания «Слова о полку Игореве», Москва; Всесоюзная выставка «Художник и время», Москва
1990 – Республиканская выставка «Защитникам Отечества посвящается», Москва
1999 – Всероссийская выставка «Россия-IX», Москва
2000 – Всероссийская выставка «Имени Твоему», Москва
2003 – Всероссийская выставка «Наследие», Воронеж
2005 – II Всероссийская выставка «Возрождение», Белгород; Международная выставка «Победа!», Москва
2006 – Всероссийская выставка «Преображение», Ярославль; Всероссийская выставка «Скульптура – 2006», Липецк
Произведения находятся в Государственном музее-заповеднике С. А. Есенина (с. Константиново Рязанской области), Дирекции выставок Художественного фонда РФ, Рязанском государственном областном художественном музее им. И. П. Пожалостина, музее в городе Афины (Греция)
О чем же хотелось побеседовать с человеком, который лепит образы других? Прежде всего, о том, как он лепил себя.
А.А. – Коллеги часто удивляются моим хозяйственным способностям и организованности. Ведь должность председателя творческого союза сейчас не только политическая, но и хозяйственная – столько хлопот. Скульпторы вообще более организованны, чем живописцы. Там – мазнул и пошел (я и сам живописью занимаюсь), а скульптор зависит от многих процессов: отформовал, отлил, поставил... Но истоки моей «хозяйственности», думаю, в другом. В пятнадцать лет, когда я поступил в художественное училище, остался без отца. Мама была уже пенсионеркой. И я знал, что могу рассчитывать только на себя.
Когда я учился в Москве в Строгановском институте, то был комсоргом факультета декоративно-прикладного искусства, получал повышенную стипендию – и работал. В конце учебного года я досрочно сдавал экзамены и уезжал куда-нибудь в Казахстан или на Север зарабатывать деньги на зиму. Я знал, что если не постараешься – будешь голодать. И что заработанные деньги нельзя потратить сразу. Характер сформировало то, что вырос в многодетной семье. Я был шестым ребенком – а всего нас было семеро. Это спартанская закалка, я «толстокожий», что часто сейчас помогает.
Р.В. – А как удавалось развивать себя в культурном плане?
А.А. – Моя мама, Мария Кондратьевна, была учителем русского языка и литературы, долго работала директором библиотеки в Приокском поселке Рязани (мы там жили). Она часто повторяла фразу Чехова о том, что «в человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли». И запрещала водиться со многими ребятами в Приокском, советовала дружить с книгой: «Перечитал старую книгу – встретился со старым другом, прочитал новую книгу – познакомился с новым другом». К слову, мои четверо братьев и одна сестра окончили институты в Москве, другая сестра – вуз в Рязани.
Р.В. – А есть еще среди них художники?
А.А. – Нет. Я один из всей семьи с самого раннего возраста любил рисовать и лепить. Брал книжки Майн Рида с иллюстрациями, копирку и «сводил» картинки. А все подоконники пластилином заляпал – лепил солдатиков. Однажды сказал брату: «Давай ты книжку напишешь, а я иллюстрации сделаю». Как-то к нам домой приехал брат отца, художник-любитель. Папа ему и рассказал, что я все время рисую и леплю. Дядя предложил изобразить его – я нарисовал. Меня отдали в художественную школу, она была в городе одна, во дворе художественного училища.
Четыре года я там проучился, а потом поступил в училище на отделение промышленной графики к Леониду Соколову. Так интересно было фантазировать. Это сейчас все компьютерное, а тогда сами искали, придумывали шрифты. Столько надо было изучить, перепробовать, чтобы сделать лаконичный фирменный знак. Когда говорят, что у меня медали очень графичные – я соглашаюсь, мне очень нравится графика, люблю рисовать углем, карандашом. Дипломной работой в училище стал фирменный стиль Рязанского хора: конверты для пластинок, буклеты, пригласительные билеты. Фирменный знак придумал – две пляшущие балалайки.
Я всегда понимал, что надо стать профессионалом. Хотя знал, что материально будет тяжело учиться, помогать мне некому, после двух лет службы в армии (в Казахстане на Байконуре) поехал поступать в вуз в Москву. Почему стал скульптором? Мастерские понравились в Строгановке, нравилось руками работать.
Еще одна большая серьезная школа – творческая академическая дача в Переславле-Залесском. Я застал время, когда после окончания института была возможность каждый год ездить туда. Художники вообще учатся друг у друга. Когда я первый раз приехал, посмотрел, как другие скульпторы работают, понял, что я ничего не умею. Через несколько лет поездок чему-то научился…
Р.В. – Вы любите малые формы…
А.А. – Медали заинтересовали меня еще в институте. Малая форма требует столько же затрат, сколько и большая, ведь большая – это просто увеличенная малая. Малую форму удобно носить на выставки, а отливать еще комфортнее. На двух сторонах медали можно многое отобразить. Скажем, на аверсе (лицевая сторона) портрет человека, а на реверсе – эпизод из его жизни. И плакетки (медали, имеющие форму многоугольника) позволяют отобразить немало. Моя первая серьезная плакетка была посвящена 170-летию со дня рождения Михаила Лермонтова. На ней были страницы книги, в середине портрет поэта, рядом – изображения памятных мест (где родился, где жил, где скончался) и четверостишие...
Р.В. – Насколько глубоко пришлось «погружаться» в мир Лермонтова?
А.А. – Я его заново изучал. Ездил во все памятные места, кроме Пятигорска. Работая над медалью, проникаешь в суть человека. У большого художника всегда трагическая судьба. Увы, Лермонтов сам искал скандала, что нимало не умаляет его достоинств как поэта и художника (он писал прекрасные пейзажи). Потом много было медалей, в том числе посвященных нашим землякам (Есенину, Скобелеву и другим). Изучаешь биографии и понимаешь – раньше люди рано созревали. Тот же Скобелев в 40 лет был героем мировой величины.
Р.В. – Говоря о личностях, нельзя не упомянуть памятник Салтыкову-Щедрину на улице Николодворянской в Рязани.
А.А. – Известный сатирик был удивительным человеком. Его предок, Салтыков – татарский хан. Меня спрашивали, почему образ таким суровым получился? А меня вдохновила история об одном чиновнике, который, узнав, что в губернию приезжает Салтыков-Щедрин, рухнул в обморок… Писатель был очень крут, язвителен. Знаете, что они с поэтом Яковом Полонским были хорошо знакомы и ненавидели друг друга? Один был сатирик, другой – лирик. Я делал памятную доску Полонскому…
Р.В. – Какие еще памятники вы сделали?
А.А. – Монументальных работ у меня немного. В Греции в афинском порту Пирей в Афинах я поставил стелу с изображением покровителя моряков святого Николая Чудотворца. Это памятник русским морякам, которые скончались в госпиталях, когда мы освобождали Балканы (там целое русское кладбище).
Р.В. – Встреча с православной тематикой – это случай (потому что пошли заказы) или потребность души?
А.А. – Моя мама была верующей, и она ходила в церковь. Я крещен в Скорбященском храме. На Пасху мы с мамой ездили святить куличи в Борисоглебскую церковь. Мне нравилась сама картинка – стоит народ, красивые тетеньки в длинных юбках. А один раз в детстве приснился сон, что я сижу на лесах и крашу церкви. Одно время мы с моей покойной супругой (она была художницей) расписывали храмы в Москве, в Подмосковье. И когда я в Чехове зашел в церковь, то сразу понял: она мне и снилась в детстве. Это церковь в имении Ланского, того самого, который после смерти Пушкина женился на Наталье Гончаровой, взял к себе его детей. Возле нее похоронен сын поэта генерал Александр Александрович Пушкин, герой Балканской войны.
Р.В. – Каково место художника в нашем городе?
А.А. – Мнение о нас основано на мнении обывателей. А обыватель… Мы, может быть, сами виноваты, что его не воспитываем. Хотя в городе такой культурный слой… В Рязани происходило много замечательных событий, родилось столько знаменитых людей. Мы не понимаем, не ценим того, что имеем. В области искусства – здесь родились Архипов, Полонский, сестры Хвощинские, Пожалостин, не говоря уже о Есенине. Взять науку – наши земляки первый нобелевский лауреат Павлов, Циолковский, Мичурин. Здесь родилось несколько путешественников, среди которых Семенов Тян-Шанский, Загоскин. А такие наши исторические личности как Прокопий Ляпунов?
Р.В. – Ваши предпочтения в изобразительном искусстве: классика, современные течения…
А.А. – У меня есть свои пристрастия, но я толерантен. И абстракция, и авангардизм, и импрессионизм, и кубизм – все должно существовать. Но Пикассо, прежде чем создать свои шедевры, каждый день писал реалистические картины. Когда научился рисовать – тогда начал экспериментировать. А если человек рисует абстракцию, не научившись азбуке… Это как в музыке. Мы сейчас слышим много людей, которые поют, не зная нотной грамоты.
Наша изобразительная культура, начиная со времен Андрея Рублева и Феофана Грека, настолько мощная, что ни одна страна Европы, Азии, Африки не может этим похвалиться. А сейчас молодежь мало изучает традиции. Но если мы их растеряем, то потом уже не соберем. Я считаю, что есть люди профессиональные, а есть непрофессиональные. Это не умаляет достоинств любителей в музыке, в изобразительном искусстве, в пении, в поэзии. Но нам сейчас порой хотят навязать любительское искусство, совершенно не понимая, что оно непрофессионально.
Беседовала