Прошедший 9 февраля съезд Российского союза промышленников и предпринимателей дал немало поводов для размышлений. Бизнес-сообщество обсуждало такие актуальные темы, как изменение условий в связи со вступлением в ВТО, возможность введения налога на роскошь, дальнейшую модернизацию, гуманизацию уголовного права по экономическим статьям, планы по формированию конкурентного делового климата в стране и даже перераспределение в течение года официальных выходных дней. Но самым резонансным стало предложение премьер-министра Владимира Путина о необходимости расставить точки над «i» в отношении проведенной двадцать лет назад приватизации.
По мнению премьер-министра, очевидно, что в те годы немало государственных предприятий перешло в категорию частной собственности не вполне легитимным путем. Это обстоятельство является сегодня серьезным препятствием для формирования здоровой экономической среды, так как влияет на общественное мнение об институтах предпринимательства и частной собственности, порождая недоверие россиян к бизнесу.
Напомним, что приватизация в России началась в начале 90-х годов прошлого столетия. Разгосударствление предприятий проходило в более чем сложных условиях: рушились экономические связи между республиками СССР, отсутствовала проработанная нормативная база. Кроме того, население страны, которое по красивому замыслу авторов глобальных преобразований должно было принимать непосредственное участие в приобретении и дальнейшем управлении государственными активами, не обладало необходимыми знаниями и опытом, чтобы исполнить предназначенное.
Каждый гражданин новой страны получил приватизационный чек, который можно было обменять на акции приглянувшегося банка, завода или иного предприятия. Но что делать дальше с бумагами, ценность которых была непонятна, никто не знал. Инициированные более предприимчивыми согражданами скупки приватизационных чеков по бросовым ценам привлекали возможностью получения сиюминутной прибыли. Таким образом, в конкретных руках появлялись контрольные пакеты акций крупных производств и учреждений.
Но не этот путь появления на свет новых владельцев «заводов, газет, пароходов» стал причиной того, что процесс приватизации в народном сознании трансформировался в «прихватизацию». Пожалуй, самым одиозным явлением тех лет стали залоговые аукционы. Государство, не имея средств на первостепенные нужды (например, выплату зарплат и пенсий), получало кредиты во вновь образованных коммерческих банках под залог ведущих отраслевых предприятий, которые, в отсутствие у заемщика возможности платить по счетам, выставлялись на аукционы по номинальной стоимости. Только в 1992 году с оплатой в денежной форме (по данным Росстата) было приватизировано 46815 предприятий на сумму порядка 0,04 миллиарда рублей (в масштабе цен, действующих с 1 января 1998 года). Восстановить, если не историческую справедливость, так общественное доверие к бизнесу сможет, по мнению Владимира Путина, компенсация, уплаченная сегодняшними владельцами тех предприятий, которые когда-то были приобретены на весьма льготных условиях.
Необходимо отметить, что подобные предложения уже вносились в Государственную Думу РФ в разные годы, есть прецеденты решения аналогичных ситуаций и в других странах, в частности – в Великобритании. Если данное предложение будет поддержано предпринимательским сообществом и заксобранием, предстоит нелегкая работа по определению, кто, в какой форме и каком размере должен платить индульгенцию.
точка зрения
Андрей Настопырев,
генеральный директор ОАО «Центроспецстрой»:
– По большому счету, обратить внимание на проблему нелегитимной приватизации 90-х годов нужно, применение каких-либо обременительных мер к предприятиям, перешедшим в частные руки при сомнительных обстоятельствах, на мой взгляд, вполне возможно. Но для того, чтобы эта мера не приобрела революционный характер, необходим тщательный анализ рынка, точное определение, кто и за что должен платить. Если речь идет о естественных монополиях, ставших частной собственностью, – это один разговор. Если о малых предприятиях, только-только встающих на ноги после длительной стагнации, то в этом случае дополнительное обременение только усугубит их положение. Кроме того, должно быть понятное и прозрачное назначение компенсации, которым могут стать конкретные социальные проекты.
Андрей Халфин,
кандидат экономических наук, председатель совета директоров ОАО «Курс-И»:
– Выступление Владимира Путина на съезде промышленников и предпринимателей касается залоговых аукционов 90-х годов, когда практически бесплатно государственная собственность передавалась в «нужные» руки. Это до сих пор вызывает огромную критику в обществе. Я считаю, что государство обязательно должно что-то предпринять. И ни при чем здесь замечания противников таких действий о сроках давности и новых добросовестных приобретателях. Ведь смогли же в Великобритании ввести так называемый windfall tax – налог на «доходы, принесенные ветром», который учитывал по определенной схеме сверхприбыль при приватизации. У нас аналогичный закон уже предлагал Явлинский. И не случайно, я думаю, на него сослался Путин.
Но самое главное, что даже в рамках существующего законодательства и власти, и правоохранительные органы обязаны активно препятствовать преступлениям в области приватизации. ОАО «Курс-И», являясь правопреемником чекового фонда «Курс-И», в залоговых аукционах не участвовал. Акции рязанских предприятий приобретались только за ваучеры 51 тыс. рязанцев. Но уже в двухтысячные годы старое руководство общества вывело всю собственность из «Курса-И». Возбуждены уголовные дела… И эти же люди участвуют в распродаже теперь уже муниципальной собственности.
Георгий Шерозия,
доктор физико-математических наук, директор ООО «НИТИ»:
– Залоговые аукционы, действительно, очень похожи на махинацию. И в отношении тех предприятий и учреждений, которые были приобретены с их помощью, предложенная Владимиром Путиным мера компенсировать нанесенный государству и обществу ущерб вполне оправдана. Другой вопрос, что далеко не про все приватизированные в те годы предприятия можно сказать, что они достались за бесценок. Многим сегодняшним собственникам пришлось пройти через огонь и воду, чтобы сохранить производство, а тем более развивать его. Поэтому главным в вопросе закрытия «приватизационной» темы, на мой взгляд, должен стать механизм определения тех, кто попадет под обременение.