Не хватает понимания настоящего и ясных представлений о собственном будущем. Недавно я услышала от одной студентки: взрослые хотят, чтобы мы были благодарны за то, что не голодаем, за то, что у нас есть крыша над головой, за то, что мы учимся. Нам этого мало. Мы хотим работать и зарабатывать, иметь больше, чем просто еда и жизнь…
Их можно понять. Они не видели советских очередей, не застали распад страны. У них нет страха перед тем, что они не испытали. По себе знаю, бесконечные рассказы о причудах и парадоксах советской жизни воспринимаются как мемуары о бесконечно далеком прошлом, утратившем всякую связь с реальностью. И сколько их не уверяй, что возврат к этому прошлому станет катастрофой, они не верят в саму вероятность этого.
Постсоветская молодежь сначала ощутила себя брошенной всеми – замотанными борьбой за существование родителями, утратившими ориентацию во времени наставниками, занятой другими проблемами властью. Потом самая активная часть молодого поколения получила прививку нигилизма в движениях, сколоченных Василием Якеменко и его кукловодами. Прививка оказалась болезненной не только для молодежи, но и для общества, частью которого молодежь является. Разрушители иерархий и авторитетов в большинстве своем не нашли места на освободившемся пространстве. Мне доводилось общаться с активистами этих движений, они не способны ни к чему, кроме проявлений нигилизма. У них нет позитивных ориентиров.
Сегодня молодежь вовлекают в другие движения, опирающиеся на прежний опыт, не во всем негативный: волонтерское движение, научно-техническое творчество, социальное проектирование. Этим занимаются многие молодые студенты, педагоги, врачи, волонтеры, ученые… Список можно продолжать, но он не исчерпывает проблемы.
Мы живем в редкой в истории России ситуации, когда молодежь составляет меньшинство населения. К ней, как к меньшинству, очень долго не прислушивались или пытались ею манипулировать. Теперь мальчики и девочки повзрослели, им нужно свое жизненное пространство – работа, карьера, возможность построить благополучную семейную жизнь со всеми ее составляющими. Но и этого мало, они хотят участвовать в принятии решений. Блогосфера дает возможность высказаться, выплеснуть раздражение. Но им этого недостаточно. Они хотят участвовать во всем: в работе, во власти, в равноправном диалоге.
44 года назад молодежные бунты потрясли Америку и Францию. Сегодня эти выступления называют первой в мире революцией сытых, но недовольных. Надо сказать, что именно сытые и умиротворенные довольно часто оказываются в рядах недовольных. Им не надо бороться за существование, добывать себе кусок хлеба. Они получают возможность остановиться, оглянуться, задуматься и… артикулировать свою рефлексию. Проще говоря, заявить о своем несогласии. Те выступления привели не просто к смене властных персоналий. Они привели в политическую элиту Европы молодое поколение политиков, вышедших из среды бунтующего студенчества. Сегодня можно рассуждать о метаморфозах, произошедших с бунтарями во власти. Многие бывшие бунтари стали сегодняшними консерваторами. Но для этого потребовалось несколько десятилетий.
Урок тех событий очевиден: власть не должна замыкаться в себе, она должна идти на открытый диалог с молодежью, самым динамичным сегментом общества. Наша власть этот урок, кажется, выучила. Во всяком случае, свою диалогоспособность демонстрирует. Да и молодежь к диалогу готова. Проблема в том, что к диалогу привлечены далеко не все представители молодого поколения. Нет у большей части недовольных молодых возможности встретиться непосредственно с первыми лицами государства.
Значит, нужны более разветвленные механизмы – в территориях, на различных уровнях властной вертикали, на других площадках. И это самое трудное – создать такие площадки повсюду, перейти от монолога к режиму диалога. Ведь так важно от лозунгов «Свобода, равенство, братство» перейти, наконец, к глаголам.