Восьмой год руководит Михайловской школой-интернатом Владимир Щетинин. Кроме того, он священник, настоятель храма Казанской иконы Божьей Матери в селе Красном, что в восемнадцати километрах от Михайлова. Сегодня Владимир Владимирович Щетинин – наш собеседник. О том, как и чем живут взрослые и дети в этом интернате, – наш разговор.
Путь к себе
Р.В. – В детстве вы серьезно занимались хоккеем и думали о карьере тренера. Сегодня вы – наставник, но не спортсменов, а воспитанников интерната и настоятель храма. Как вы сделали свой выбор в жизни?
В.Щ. – Я жил и тренировался в спортивном интернате в подмосковном Воскресенске. Строгий режим, сборы – все как и у всех. Домой приезжал раз в неделю или в две. К шестнадцати годам накопил первый опыт самостоятельной, без родителей, жизни. В детстве, сколько себя помню, мне было интересно, что за стенами храма. Поначалу и довольно долго интерес этот был к внешней стороне церковной, религиозной жизни. Занятия спортом и этот интерес сосуществовали в моей жизни вполне мирно, одно не исключало другого. Крещение я принял за две недели до своего семнадцатилетия в храме неподалеку от дома. Не скажу, что это был полностью сознательный шаг, но он стал очень важным для меня.
В тот же год я закончил школу и поступил в Коломенский педагогический институт на спортфак. Хотел связать свою жизнь с хоккеем, играть и – как вершина этого пути – мечтал стать хоккейным тренером.
Р.В. – И все же спортивная карьера не стала для вас главной…
В.Щ. – Был момент, как я теперь понимаю, переломный. Я задался вопросом о смысле жизни. Для семнадцатилетнего юноши – нормальная тема. Я думал тогда: вот занимаюсь хоккеем и даже если стану трехкратным олимпийским чемпионом или самым заслуженным тренером СССР, или буду более титулованным, чем, например, Вячеслав Фетисов или Алексей Касатонов… и что дальше? Выбрав спортивную стезю, я мог бы на несколько лет вперед рассказать свою жизнь. Мне вдруг стало… неинтересно. Захотелось окунуться в другую жизнь, ту, что шла рядом, но была далеко от меня, ведь спортивная жизнь – довольно замкнутая. И все же главным на тот момент было понять: а для чего все? Я задавал этот вопрос тренерам, другим людям, авторитетным для меня, но ничего конкретно они не отвечали.
Так совпало, что, когда я учился в пединституте, в Коломне открыли духовное училище. Я общался с его студентами, мне было интересно понять, зачем они учатся и чему. Так я попал в ту среду, в которой нашел свой путь.
Р.В. – После нескольких лет работы в школе учителем физкультуры вы поступили в Сретенскую духовную семинарию. Получив духовное образование, возглавили Михайловскую школу-интернат. Это все тоже было закономерным в вашей жизни?
В.Щ. – Учеба в институте и работа в школе очень многое дали мне для сегодняшней жизни и работы. К моменту поступления в Сретенскую духовную семинарию (это был 1999-й год)я был уже сознательным христианином: знал, что лучше, чем промысел Божий, с человеком не будет ничего.
В первый же год учебы в семинарии при Сретенском монастыре открылась воскресная школа. Наши наставники, зная о моем педагогическом опыте, предложили мне преподавать в ней. Я согласился, учился сам и учил детей в воскресной школе.
Р.В. – Получается, педагогом вы все это время быть не переставали?
В.Щ. – В определенном смысле, конечно. А после окончания семинарии духовник благословил меня заниматься с детьми. Не сразу я понял, что это мое поприще в жизни и в служении Богу. Были сомнения в том, что ничего здесь не получится и что лучше вернуться в Москву…
Невозможное возможно
Р.В. – Почему вы все-таки остались?
В.Щ. – Знаете, глаза боятся, а руки делают. Помните притчу о лягушке, которая стала тонуть в крынке с молоком, и как она спаслась? Так и тут. Барахтался-барахтался, нашел опору, чтобы выбраться…
Р.В. – Из чего и куда?
В.Щ. – Сразу скажу: один никогда ничего не сделаешь, даже если будешь очень стараться. В коллективе сложились очень хорошие отношения. Мы – единомышленники, вместе делаем тут одно дело. Стараемся дать детям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации, возможность найти смысл жизни.
Р.В. – Вот так глобально и мыслите, не больше и не меньше? А как же образовательные стандарты?
В.Щ. – Стандарты важны и обязательны для нашей школы, как и для любой другой. Интернат – светское учебное заведение, где обучение идет в рамках принятой государственной программы. Можно заставить ученика выучить все науки. Но согласитесь, не менее важно, каким он будет человеком и для чего станет жить. Поэтому основная наша задача – дать ребенку систему ценностей, которые в дальнейшем помогли бы ему определять, что есть добро и зло. Чтобы он понял: профессию можно выбрать любую, главное, что будет двигать человеком – жажда наживы или, например, желание служить Богу? Может, я и упрощаю, но подчеркну: мы готовим детей к обычной нравственной духовной жизни.
Р.В. – У большинства воспитанников интерната семьи не вполне благополучные. Примеры того, чего в жизни делать не стоит, у таких детей перед глазами… Не сводят ли «домашние» реалии к нулю ваши усилия?
В.Щ. – Плоды педагогической работы «созревают» лишь через несколько лет после того, как дети закончат школу, а иногда и гораздо позднее. Но пока ребенок здесь, мы можем дать ему шанс понять: есть нормальная жизнь, где светлое начало сильнее. И человек всегда может попробовать изменить свою жизнь к лучшему. Но выбор человек делает тоже сам.
Р.В. – Кроме того, что вы директор, а значит, по традиции нашей школы, прежде всего, хозяйственник, вы преподаете еще курс «Основы православной культуры». Как этот предмет вписывается в программу вашего образовательного учреждения?
В.Щ. – Этот курс остается для школы (и не только нашей) сравнительно новым, часто малоизведанным и не до конца понятным. Вот почему я стараюсь больше времени уделять подготовке педагогов, ведущих этот предмет. На заседаниях методобъединения таких учителей, которое я возглавляю, мы разбираем насущные вопросы, возникающие в преподавании курса. Обучение «Основам православной культуры» требует от учителя большой деликатности. Ведь ребенка можно так заучить азами православия, что у него возникнет внутреннее отторжение не только занятий, но и православной культуры, основанной на вере. Самый большой вред, который можно нанести ребенку, – жестко требовать безусловного знания и соблюдения всех правил и внешних норм религиозной жизни, строго ритуализировать его бытие. Ребенок в этом случае может совсем отойти и от веры, и от храма.
Впрочем, если хотеть воспитать лжеца и лицемера – нужно быть авторитарным педагогом. Ребенок, подчиняясь давлению взрослого, будет соблюдать внешние каноны, в душе же начнет презирать и форму, и содержание предмета. Мы, педагоги, видим свою задачу в том, чтобы ребенок научился совершать свои поступки в жизни, исходя из нравственной системы ценностей, которая есть в православии. Научился нести ответ-ственность за тот выбор, который он делает в жизни.
Знания вообще, и «Основ православной культуры» в частности, навязать невозможно. Готовые знания, преподнесенные педагогом на блюдечке, усваиваются ребенком тоже очень плохо. Выход один – заинтересовывать ребенка предметом, внутренне мотивировать его к занятиям. Поиск знаний должен быть нужным, прежде всего, самому ребенку. Задача педагога – направлять эти поиски в правом (правильном), а не в левом русле. «Основы православной культуры» помогают ребенку такой курс найти.
Подчеркну: занятия по «Основам православной культуры» ведутся с детьми только с согласия их родителей. При этом мнение и настроение детей также всегда учитывается.
Р.В. – В традициях вашей школы – поездки с детьми и педагогами в храмы и монастыри. Это практическое продолжение теоретического курса основ православной культуры или… Что это?
В.Щ. – Это школьная инициатива, часть сознательно христианского воспитания детей. Как директор и как священник знаю: нельзя говорить одно, а делать другое. Только словами мало кого и мало чему можно сегодня научить. И дети, и взрослые больше смотрят на пример. Все знают, как надо, но знать мало – надо делать, а священнику – особенно.
Организовать паломнические или экскурсионные поездки школе помогает Сретенский монастырь на правах попечителя нашего интерната. Считаю важным это возрождение традиции: церковь всегда занималась социальным служением, помогала больным, сиротам, тем, кому особенно тяжело.
Р.В. – Директор школы-интерната и настоятель храма – очень разные предназначения. Будни интерната и его праздники тоже разительно отличаются от атмосферы церковной жизни. Как вам все-таки удается сочетать духовное и светское в наших реалиях?
В.Щ. – Ответа на этот ваш вопрос я еще не знаю. Наша практика напоминает эксперимент. Но я точно знаю: это не эксперимент, это жизнь.
Беседовала