Останавливает друга только зарплата, она раз в шесть выше дворницкой. Ничем другим, по его словам, дорожить не приходится. Начальство фирмы, где он работает, преисполнено каким-то фантастическими идеями и проектами, выполнять которые приходится обычным клеркам, демонстрируя чудеса креативности ежедневно до позднего вечера. Ни о каком нормированном рабочем дне у них и заикаться не принято. Вмиг испортишь отношения с менеджером, и в какой тогда моральной обстановке придется работать?
С ужасными условиями на работе, по подсчетам социологов, сталкиваются сегодня миллионы наших сограждан. Диктат начальства, постоянное чувство униженности и подавленности, отсутствие коллегиальности при решении любых задач – все это бьет по самолюбию персонала и сжимает внутреннюю пружину недовольства. Опрос, проведенный компанией Head Hunter в феврале 2012 года, показал, что 59% работников компаний чувствуют прессинг со стороны руководства. Треть опрошенных испытывают на себе прессинг каждый день. Психологическое давление проявляется в требованиях выполнения работы при отсутствии необходимых ресурсов, создании аврального режима работы, придирках к профессиональным и личным качествам сотрудника. Ощущая, что их «прессуют», 43% сотрудников начинают задумываться об увольнении.
Наши офисы и конторы становятся местами сосредоточения тяжелой психической энергии, из них по вечерам уходят психологически раненые люди, которые на следующее утро с раздражением вынуждены вновь вливаться в «волчью стаю». Не надо быть опытным социальным технологом, чтобы увидеть источники и резервуары агрессии – она зарождается в небольших пространствах офисов, где на работников смотрят свысока. Уволились бы они давно, но вот беда – некуда. Кругом такие же офисы по продажам, дистрибуции, по перекладыванию бумажек и управлению чем-то, в которые набиваются выпускники психфаков и юрфаков, а еще менеджеры, экономисты и гуманитарии широкого профиля. Конкуренция громадная, поскольку специальных знаний не требуется.
Грамотного профессионала, находящегося на своем месте, не больно попрессуешь, а мальчиков и девочек с дипломами филиалов вузов, фактически купленных в рассрочку, – сколько угодно. Но разве их вина в том, что они превратились в заложников образовательной ситуации? Нет ничего плохого в том, что у каждого работо-способного гражданина будет высшее образование. Но давая возможность его получить, лицензируя и аккредитовывая определенное количество вузов, государство тем самым должно давать гарантии последующего трудоустройства выпускникам. Причем – по выбранной ими специальности. Если же специалистов никто не покупает, зачем тогда их штамповать? Любой менеджер (а государство им, безусловно, является) скажет, что это напрасная трата ресурсов – материальных и интеллектуальных. Требовать от выпускника школы, чтобы он при поступлении на «легкий факультет» предвидел свои проблемы с трудоустройством, наивно и смешно. В семнадцать лет предстоящая пятилетка учебы кажется целой жизнью – как-нибудь да устроится. А не устраивается! И пять курсов проходят как один месяц. А дальше выбирай сам – идти ли в мир офисного планктона с элементами рабства и прессинга, или строить свою судьбу какими-то иными способами.
Между тем, по заявлению главы ФНПР Михаила Шмакова, сделанного им на съезде РСПП в феврале, уровень безработицы среди молодежи уже достиг почти 30%. Речь идет о выпускниках вузов и ссузов до 25 лет.
Что-то подсказывает мне, что моральная атмосфера в коллективах не станет более доброжелательной до тех пор, пока мы не перейдем от соперничества между работниками к конкуренции работодателей за рабочую силу. Миллионы новых рабочих мест нужны не просто экономике, они нужны обществу как фактор антистресса. Иметь два высших образования и с завистью смотреть на свободных дворников – согласитесь, не самое приятное самоощущение.
Но и рабочие места, и образовательные учреждения должны быть такими, чтобы не было обидно за бездарно потраченные годы учебы.