Член семьи «врага народа»
В войну деревянный дом в центре Ржева, где родился Валерий Орлов, разбомбили. Недавно он ездил на малую родину, где прошло его раннее детство, и воспоминания нахлынули на него с новой силой. Тот же высокий берег Волги. Те же места купания, где сегодня плещутся новые мальчишки. Та же высокая горка, с которой он когда-то, зажмурившись, мчался на санках.
Но беззаботное детство было недолгим. Вскоре вместе с семьей маленькому Валерке пришлось колесить по стране. Не по своей воле. Отчим, технорук на льнозаводе, был арестован как «враг народа», поджигатель, отсидел в тюрьме, а потом был сослан в Сибирь. Туда же, на поселение, была отправлена и семья «врага народа». В 9 лет мальчишка начал обживать новое место – станцию Купино в Омской области. Жили в нужде. Топить было нечем. Мать посылала на станцию, где чистили паровозные топки. В горе золы можно было отыскать несгоревшие угольки.
Местность была не такая живописная, как на Волге. Солончаки, ветра, перекати-поле, саманные землянки. На рынке пресную воду продавали стаканами, как газировку.
Летом главным занятием для пацанов и подспорьем для семей ссыльных становилась ловля сусликов. Их сдавали скорняжникам в большом количестве. Валерка быстро усвоил технологию лова: среди норок отыскивали главную, заливали водой и шли караулить зверька к запасной.
После ссылки в Сибирь пришлось еще не раз менять местожительство, следуя за главой семейства. Отчиму, коренному москвичу, возвращаться в столицу было нельзя, только 101-й километр. Востребован он был лишь на заводах по производству льна, но и там его долго не держали, узнав об особенностях биографии.
Накануне войны Орловы в очередной раз переехали. Это было большое село в Ярославской области, откуда отчима забрали на фронт. Остался Валерка за старшего. Было ему в ту пору четырнадцать. А кроме него, в семье еще двое братьев и три сестренки. Через год началась для парня настоящая взрослая жизнь.
Прифронтовая зона
Поступив учиться на помощника машиниста в железнодорожное училище в Ярославле, Валера Орлов сразу окунулся в тяжелые прифронтовые будни. Шесть часов учебы, а потом еще шесть часов работы на паровозо-ремонтном заводе. Ребята, наравне со взрослыми, выполняли заказ для фронта: делали авиационные ключи и медицинские инструменты – пинцеты, скальпели. В конце 43-го, досрочно сдав экзамены на слесаря-ремонтника, Орлов вместе с другими выпускниками был отправлен в Ленинград на паровозо-ремонтный завод «Пролетарский». Здесь Валерий по-настоящему узнал, что такое блокада и что такое голод. Если в училище ребят худо-бедно кормили, то сейчас пришлось переходить на собственные хлеба. Рядом с заводом работала фабрика-кухня. Там пацаны и столовались. В основе рациона была соя: соевые лепешки, соевая каша, соевое молоко. Хлеб давали ограниченно.
Разрушенный город встретил Орлова безлюдными улицами. Напротив Исаакиевского собора были разбиты огороды, где росла капуста. По Невскому ходил пустой трамвай. Ездить на нем было некому и не на что. Но как только сняли блокаду, в город сразу же стали возвращаться беженцы. В считанные недели он ожил, стал наполняться энергией возрождения и надеждами людей на скорое окончание войны. Работа на заводе при полуголодном существовании забирала все силы Валерия Орлова. Койки стояли прямо в цеху. Здесь работали, здесь и жили среди гор металлической стружки, которую не вывозили.
В свободное время Валерий вместе с другом Серафимом Журавлевым любили ходить на Неву, в район Охты, где была сплошная стоянка военных кораблей. Оказаться юнгами на одном из них стало навязчивой идеей пацанов. Иногда военные моряки подкармливали ребят американской тушенкой. А однажды дали дельный совет, как можно попасть служить на корабль.
Втайне от заводского начальства Валерий Орлов с закадычным другом отправились в райком комсомола за направлением. Может быть, у них ничего бы и не вышло, если бы не блокнот Валерия с зарисовками. К рисованию он пристрастился еще в детстве. Писал пейзажи маслом и акварелью. А в войну красок достать было негде. Оставалось делать зарисовки карандашом. Накануне похода в райком комсомола Орлов тоже гулял по городу и запечатлел на бумаге несколько живописных уголков. Блокнот с зарисовками так понравился комсомольскому вожаку, что судьба друзей была решена. Рисунки остались в райкоме комсомола, а на руках ребят оказались направления на службу в ВМФ.
Перед тем, как приступить к службе юнгами в 1-м Балтийском полуэкипаже, Орлов с другом устроили себе настоящее пиршество. Отправились на Литейный проспект, где был «блошиный рынок», и обменяли свою одежду и обувь на съестное: взяли небольшую головку сыра и буханку хлеба. Потом в кофейне купили по маленькой булочке и кофе с сахарином. Такой вкуснятины они, кажется, не ели никогда!
Минная ловушка
Огромные металлические ворота на ул.Труда, где располагался полуэкипаж, впустили ребят в новую, флотскую жизнь. Однако ночь в казарме принесла некоторое расстройство – крысы вытащили хлеб из-под подушки, куда его спрятали от посторонних. Но расстраиваться особо было некогда: ребят вымыли, подстригли и выдали флотскую форму. Когда Валерий и Серафим надели бескозырки и бушлаты с красными звездочками на рукавах и пуговицами с якорями, то даже не узнали друг друга. Писаные моряки!
С июня 44-го Валерий Орлов стал служить юнгой-связистом на базе 7-й дивизии катерных тральщиков недалеко от Выборга. Прикрепили его к радиотелеграфисту. Но фактически приходилось выполнять всю физическую работу на катере: драить палубу, таскать тросы и бочонки, чистить до блеска все медяшки. Так было до осени. Помимо текучки доводилось участвовать и в серьезных операциях. Однажды туманным августовским утром катер в составе дивизиона вышел в Финский залив, чтобы заняться тралением мин. Нужно было расчистить фарватер для наших кораблей, которые не могли выйти из Кронштадта. К этому моменту Балтийское море было напичкано минами, как суп с клецками. Каких конструкций только не было – русские, немецкие, иностранные, еще с 17-го года. У каждого катера был свой квадрат. Закончив расчистку в одном месте, передвигались дальше.
Когда подошли к островам – Большой и Малый Тютерс, взору экипажа предстала удивительная картина. Вся поверхность воды была залита соляркой, среди которой плавали щепки и предметы кораблекрушения. Оказалось, что это подорвались три немецких эсминца. Причем подорвались на собственном минном поле. Четвертому вражескому кораблю удалось избежать катастрофы, но вскоре его расстреляли наши летчики.
Рядом с обломками в холодной воде плавали замерзшие, перепуганные немцы. Началась спасательная операция. На борт было поднято около 120 фрицев, которые без умолку повторяли: «Гитлер капут!». Выяснилось, что это необстрелянные молодые новобранцы, которые еще не участвовали в боевых действиях. Ненависти к пленным не было. Русские моряки отдавали им свою сухую одежду в обмен на вымокшее обмундирование. Позже стало известно, что не случайно немецкие эсминцы попали в собственную ловушку. Это ночью русские моряки передвинули их опознавательные знаки с нашего минного поля. Немцы тайно готовили себе фарватер, а оказались в западне.
День Победы
В сентябре 44-го, с наступлением холодов, Валерку Орлова направили в школу связи. Весной 45-го, получив специальность радиотелеграфиста и звание краснофлотца, он прибыл на службу в узел связи штаба Кронштадтской военно-морской крепости. Радиограммы, которые шли через них, позволяли быть в курсе оперативной обстановки на Балтийском флоте. Об окончании войны не просто говорили, был уже определен День Победы – 9 Мая. Но одно дело знать, а другое – испытать всю гамму радостных переживаний от долгожданного события.
И вот волнующий день наступил. Моряки устроили салют. На всех кораблях не один час стреляли из ракетниц и всех видов оружия. Мичман разносил спирт членам команды, а молодые моряки, вроде Валерия Орлова, отправились купаться в док. Бултыхались, мазали друг друга грязью, как пацаны. Да они и были пацанами. Орлову исполнилось всего семнадцать, а его закадычному другу Серафиму Журавлеву и того меньше – шестнадцать.
После войны Валерий 7 лет проходил срочную службу на флоте, потом еще 5 лет был в офицерском звании – командовал морской ротой по политической части. В 1956 году демобилизовался в связи с сокращением штатов.
Однако перемены не застали его врасплох. Он страстно хотел учиться. Выбрал один из престижных столичных вузов – институт международных отношений. Но мандатную комиссию не прошел. Вероятно, еще не забыли, что он из семьи «врага народа». А вот на юридический факультет МГУ документы у него взяли. Со второго курса он учился только на повышенную стипендию.
На горячем месте
Следственная работа захватила Валерия Орлова целиком. Здесь были востребованы и интеллект, и хорошая физическая форма, которую постоянно поддерживал бывший моряк. За долгие годы работы – ни одного незаконного ареста и задержания, ни одного оправдательного приговора.
Как после направления приехал следователем в прокуратуру Железнодорожного района, так и прикипел к Рязани. Постепенно продвигался по служебной лестнице: был старшим следователем УВД, начальником следственных отделов Железнодорожного и Московского РОВД. В 60 лет ушел на пенсию, но отдыхать не стал и еще 10 лет отработал юрисконсультом. Да и сейчас не сидится ему дома – выпускает стенгазету «Ветеран» в ТД «Барс», где последние годы работал. В трудовой книжке более сорока поощрений за служебную деятельность.
Расследовать приходилось и «мелочевку», и громкие дела. Но любую работу Валерий Николаевич делал профессионально, без сучка и задоринки.
В 60-х годах послали его на расследование пожара в Клепиковский район. Нежданно-негаданно сгорело сельпо. Обследование места происшествия показало, что это поджог. Тогда Орлов задался вопросом, кому это выгодно. Собранная информация указывала на женщину-бухгалтера сельпо. Но прямых доказательств не было: в огне сгорела вся документация. Подозреваемую взяли под стражу и тщательно следили за ее поведением, надеясь, что она выдаст себя. Так и получилось. Находясь в камере, бухгалтер пыталась наладить связь с волей и передать через одного работника свою записную книжку, в которой были уличающие сведения. Но эта книжка попала в руки следователя. Выяснилось, что фигурантка фиксировала все денежные суммы, которые шли через нее. На допросе, прижатая фактами, она призналась, что подожгла сельпо, потому что проворовалась.
Концентрация на сборе вещественных доказательств не раз помогала следователю Орлову отыскивать преступников. Как-то на месте убийства женщины была обнаружена перчатка с характерной потертостью на большом пальце, что указывало на дефекты руки. От этой особенности Валерий Николаевич и стал отталкиваться. В круге подозреваемых действительно оказался человек с культей. Он-то и был убийцей.
Бывали в жизни Орлова и курьезные случаи. В одном из продуктовых магазинов Московского района стали происходить загадочные кражи. Утром продавцы обнаруживали, что ночью незваный гость всласть поел и попил в магазине, но как пробирался внутрь, было неизвестно. Кражи повторялись с завидным упорством, и вот, наконец, воришка был застигнут на месте – в кухне подсобного помещения. Следователь установил, что забрался он в магазин через узкое вентиляционное отверстие, что позволяла сделать неимоверная худоба злоумышленника. Но в последний раз он так наелся, что не смог протиснуться в окно вентиляционной шахты.
Еще один курьез. Подследственный, знакомясь с материалами уголовного дела, решил избавиться от своих признательных показаний. На глазах следователя он быстро вырвал лист из дела и отправил его в рот, однако проглотить страницу у него не получилось: бумага застряла в горле, и бедолага чуть не подавился. Пришлось выплевывать улику.
Комически-драматические обстоятельства однажды сложились и в квартире на ул.Великанова в Рязани. В милицию позвонила перепуганная женщина и сообщила, что в квартиру ворвался неизвестный и домогается ее. Срочно на место был отправлен наряд милиции. В квартире действительно оказался пьяный молодой человек, но, как ни странно, вел он себя как хозяин и уверял, что это его квартира. Более того, он требовал, чтобы ему вернули… маму. Оказалось, что хмельной гость перепутал дом. Когда милиционеры установили его адрес и привезли его домой, то расположение квартиры и обстановка в комнатах были практически одинаковыми. Та же мебельная стенка, схожие обои. Словом, как в известном фильме «С легким паром!» Самое удивительное, что женщина, звонившая в милицию, тоже ждала гостя. и стол у нее был сервирован по-праздничному.
Некогда скучать
Выйдя на пенсию, Валерий Николаевич смог полностью посвятить себя любимому занятию – живописи. Пишет он пейзажи. Любит осенние краски и буйство зелени. Картины не хранит у себя, а раздаривает близким и знакомым. Сейчас ждет не дождется настоящей весны, чтобы солнце в окно и небо голубое. Тогда выйдет он на лоджию, достанет мольберт и забудет обо всем на свете.