Память о человеке неизбежно погружается в пучину времени. Но бывает, что даже нечаянный ее отголосок пробуждает в людях целую волну добрых воспоминаний и чувств.
Об этом говорила недавно Раиса Лысенина, заслуженный художник России, руководитель фонда «Творческое достояние», предназначенного для хранения и популяризации произведений ушедших из жизни мастеров. Поводом для ее выступления послужило открытие в Доме печати, в редакции «Рязанских ведомостей», выставки работ члена Союза журналистов СССР, члена Союза художников РСФСР Михаила Феодосиевича Гаввы (1923-1985 гг.).
Люди старшего поколения помнят его, главным образом, как автора политических карикатур, часто публиковавшихся на страницах не только рязанских областных газет, но и «Красной Звезды», «Советской России». Это были времена «холодной войны», и выразительные, хлесткие творения М.Гаввы были востребованы. Сначала кадровый офицер, потом инженер авиационного завода, он не работал в штате ни одного из изданий, но чувствовал себя мобилизованным и призванным. Говорил друзьям, что всегда находится в напряжении, ожидая, какое задание получит из редакции на сей раз. За 35 лет сотрудничества с газетами М.Гавва нарисовал более 1500 политических карикатур.
Но несравнимо больше вышло из-под его пера веселых, юмористических рисунков, которые рождались в общении с друзьями. Родом с Украины, с Донбасса, он однажды сказал им, что его странно звучащая для русского уха фамилия по-украински означает… «Ворона». Чему многие удивились: им в фамилии «Гавва», сочетающейся с остросатирическим рисунком, слышалось как бы нечто грозное…
Примечательно, что художническому ремеслу М.Гавва нигде не учился. Он был одарен им от природы. И еще он сочинял стихи. А в детстве учился играть на скрипке. Но, как писал потом, –
Тайком я променял
концертный зал
На самолетный класс
аэроклуба…
Школу закончил в те дни, когда началась война. Не достигнув еще призывного возраста, попросился на фронт, и его отправили на военный аэродром, готовить к боевым вылетам самолеты. Потом было авиационное училище, после войны – служба в Забайкалье. В начале пятидесятых годов – перевод вместе с другими военнослужащими в Рязань (вот откуда в нашем городе улица Забайкальская), работа на авиапредприятии. В Рязани настигла страшная и сначала непонятная болезнь – как оказалось, привезенная им из Сибири (результат укуса энцифалитного клеща, который долго не проявлялся). Лечили М.Гавву в госпитале имени Бурденко. Он выжил, но стал ходить с палочкой. Однако держался бодро. С друзьями по поэтическому объединению «Рязанские родники» совершал паломничества в литературные места и, например, Пушкиногорье исходил вдоль и поперек.
Мое знакомство с Михаилом Феодосиевичем относится к 70-м годам. Я помню его милым, приятным человеком, любившим дарить открытки с приклеенными к ним газетными публикациями своих стихов или рассказов (издания охотно печатали и писательские творения М.Гаввы). Возможно, именно в качестве такого подарка мне долго помнилось одно стихотворение Михаила Феодосиевича, от которого со временем осталась только первая строчка, вспоминающаяся, как правило, в начале лета: «А тополя роняли пух…» Недавно я увидела это стихотворение в подшивке старых газет и не могу не привести из него хотя бы кусочек…
А тополя роняли пух.
Пух тополей туманил крыши,
Тихонько плыл над мостовой.
Нас провожать никто не вышел,
Нас ждали на передовой…
А взвод ловил пушок руками,
Хотел войну забыть на миг.
Но грозный стук
подков о камень
Всех возвращал
в реальный миг…
Мне рассказывали, что этим стихам предназначалось быть песней. Но что-то не заладилось у композитора, которому они были отданы. Нежный образ тополиного пуха встречается у М.Гаввы не раз – видно, он затрагивал какие-то очень сокровенные его душевные струны.
Во времена М.Гаввы было невероятно трудно издать книжку стихов. Но у него был свой «томик»: маленькая записная книжка, в которую он вклеивал опять-таки свои газетные публикации. В настоящей книжке стихи его появились только теперь – в сборнике «Дуэт», в соседстве с сочинениями его друга по «Рязанским родникам» Миры Добровой (Валентины Андреевны Личино).
Вот еще несколько строк М.Гаввы теперь уже из этой книги:
Все на свете кончается
В предназначенный час.
Только память печалится
Или светится в нас.