Сама я матерщину не люблю. Может быть, с тех давних пор, когда в нашей районной газете напечатали фельетон «Сквернослов», посвященный Ивану-киномеханику. Значение Ивана для окружающих людей было, конечно, куда меньше по сравнению с творцами упомянутого спектакля. Он лишь привозил в наш сельский клуб коробки с кинолентами и прокручивал их, предварительно оторвав нам, ребятишкам, по пятикопеечному билету. При этом он действительно с удовольствием матерился. За что его и «продернули» в районке. Иван после этого стал прикусывать язычок, а у нас, детей, отложилось в голове, что материться – это оч-чень нехорошо, неприлично.
Я и сама не раз клеймила в печати скверное слово. Наиболее обстоятельная статья на сей счет была написана, помнится, в перестройку. Уже вовсю царила гласность, шла борьба с пьянством. В самый раз было поприжать и матерщинников. И представлялось: такая светлая и чистая жизнь нам предстоит – без поганых прилюдных слов (потихоньку, для собственного удовольствия пусть матерятся, кому хочется). Но получилось так, как получилось: свобода превратилась во вседозволенность, а мат стал неотъемлемой частью нашей повседневной жизни.
Недавно я была свидетелем того, как на повороте дороги не могли разъехаться, сойдясь нос к носу, два автомобиля. Оба водителя, красные от гнева, продолжительное время порицали друг друга за неумение водить машину, незнание дорожных правил, угрожали самыми жестокими мерами – и все это исключительно матерными словами с редким использованием общепринятых предлогов «в» и «на».
Как тут не прийти к выводу, что весь запас нормативных приличных слов, которым мы худо-бедно владеем, не так уж и необходим, ведь можно изъясняться гораздо короче. Правда, филологи, специально занимающиеся ненормативной лексикой, считают, что матерщину, как и в целом русский язык, коснулось обеднение, нет в ней прежней «цветистости», «многоэтажности». То есть при большом количестве мата качество его слабовато…
Я на сей счет не особенно печалюсь. Особенных потерь для общества не предвижу. Удивляюсь только, что мат сегодня постоянно вытаскивается из отведенного ему в жизни языка запретного уголка и демонстративно водружается на какой-то непонятный, вроде бы даже протестный пьедестал. Прилюдная, показанная на всю страну брань оппозиционерки Ксении Собчак – это уже больше, чем просто мат.
Многие, наверное, наслышаны о скандальной арт-группе «Война». Один из ее предводителей выпустил недавно «Новый Большой словарь мата», один из томов которого целиком посвящен известному слову из трех букв. Книга в определенных кругах воспринята с одобрением как старание автора усиленно пропагандировать якобы один из главных наших отечественных брендов – русский мат.
Думаю, что, если бы кто-то высказал такое одобрение на состоявшемся в Рязани недавно «круглом столе», посвященном Дню русского языка, то участники дискуссии – учителя, библиотекари, ученые-филологи – страшно возмутились бы. Повторяю: не тянем мы, провинциалы, на такого рода креатив.
Но, как писал Николай Карамзин: «В России центр на периферии». И совсем не исключено, что, разочаровавшись в своем замутненном источнике, некоторые «креативщики» явятся когда-нибудь к нам чистой водицы испить.