Для самого крупного города в мире, расположенного за полярным кругом, – Мурманска майский снегопад и цветущая в июле сирень – это не аномалия, а рядовое явление. Как, впрочем, и полярный день, когда летняя ночь – это и не ночь вовсе, а вечер, как бы плавно перетекающий в утро. Кстати, назвать июнь, июль и август летом можно здесь чисто условно. Потому что количество погожих солнечных дней, которые обычно выпадают на летний сезон, можно пересчитать по пальцам. И северяне каждый такой день искренне считают подарком свыше. А уж если он выпадает на выходные, то в городе начинаются импровизированные массовые гуляния – толпы людей, вышедших на улицы, жадно ловят ультрафиолет и наслаждаются теплой погодой.
Надо сказать, мурманчане по-хорошему завидуют нам, жителям Центральной России. Они глубоко убеждены в том, что средняя полоса страны – это настоящий курорт. Подтверждение тому – переполненные поезда, которые в мае и июне движутся из Мурманска в сторону Москвы. В это время город будто бы пустеет – исчезают даже автомобильные пробки, коих я не наблюдала за все время пребывания в столице Заполярья.
Вообще вся жизнь и, в частности годовой график мурманчан, полностью подчинена климатическим условиям Крайнего Севера. Почти двухмесячный отпуск позволяет шестую часть года проводить вне Заполярья. Конечно, если такая возможность имеется. А если ее нет, то мурманчане создают условия для загородного отдыха прямо на месте. В это трудно поверить, но в пригороде Мурманска между сопками, в условиях лесотундры и вечной мерзлоты, люди строят дачи и разводят приусадебное хозяйство. Удивительно и то, что на таких дачных участках северяне умудряются выращивать картофель (они сажают специальные морозостойкие сорта); как меня убеждали, плодоносят здесь и кустарники, в частности, северная малина.
И это далеко не единственный пример, показывающий привычку северян постоянно бороться с трудностями, а также умение по максимуму использовать минимальные ресурсы. В связи с этим еще один факт из городской жизни, который меня удивил. Недавно построенный мост через незамерзающий Кольский залив (вдоль его восточного берега и «растянулся» Мурманск) стал не просто транспортной связкой города с западной частью Кольского полуострова, но и еще одной городской рекреационной зоной. Летом в рамках традиционного фестиваля спорта на специально созданной площадке под мостом проходят соревнования по пляжному волейболу и мини-футболу! И это, повторюсь, в условиях Крайнего Севера.
Через четыре года Мурманск будет отмечать свое 100-летие. По сравнению с Рязанью возраст, конечно же, детский. Однако городские проблемы в чем-то схожи, и некоторые из них стоят в Мурманске гораздо острее, чем в Рязани. Так, до сих пор не расселены жители так называемых «деревяшек» – двухэтажных бараков без горячего водоснабжения с проваливающимися полами, насквозь продуваемыми стенами и туалетами на улице. Приехав в Мурманск 15 лет спустя, я, честно говоря, была уверена в том, что «деревяшки» давно снесли, а их жителей переселили в благоустроенные квартиры. Однако большая часть этого ветхого жилья стоит на прежнем месте. Правда, городские власти обещают, что к юбилею Мурманска «деревяшки», а в них, по общим подсчетам, проживают 10 тысяч человек, все-таки расселят.
Если бы не этот факт, то в целом город мог бы произвести благоприятное впечатление. Ведь за последнее десятилетие в Мурманске появились новые, можно сказать, уникальные достопримечательности. Это и знаменитый первый атомный ледокол «Ленин», пришвартованный к причалу морского вокзала и ставший музеем; и мемориал морякам, погибшим в мирное время, составной частью которого является часть рубки затонувшей подводной лодки «Курск»; и уже упомянутый мост через Кольский залив в два с половиной километра (второй по величине в России мост за Полярным кругом). Дойдя до середины моста, где ветер такой силы, что буквально сбивает с ног, невольно поймала себя на мысли, что для меня, человека, родившегося в этих краях, такое ощущение вполне естественное. Ведь северяне, похоже, изначально запрограммированы на жизнь, подобную постоянному и вынужденному сопротивлению встречному ветру. И вспомнилось знаменитое есенинское: «Потому что я с севера, что ли…»