Август на аэродроме... Ветер доносит аромат выгоревших на солнце трав, а рядом с бетонкой под тяжестью плодов сгибаются до земли ветви молодой сливы. Возле здания авиаремонтного завода раскинулся оазис с благоухающими цветами и уютными беседками. И все-таки усидеть в них долго невозможно, ведь в каких-то двухстах метрах на рулежке стоят настоящие боевые самолеты. Хочется ощутить их мощь, почувствовать красоту, подойдя вплотную к серебристым крыльям.
Здесь, на 360-м АРЗ в Рязани, проходят комплексное обслуживание и капитальный ремонт различные виды самолетов. Среди них – бомбардировщики Дальней авиации. Те, кому довелось находиться вблизи четырехвинтового ТУ-95МС, не перестают удивляться размерам ракетоносца. Колеса шасси почти в половину человеческого роста, расстояние от края одного крыла до края другого – 50 метров. Минуты три уйдет, чтобы только обойти самолет медленным шагом. Сложно представить, как такая махина массой более трех железнодорожных вагонов поднимается в воздух. Одного керосина в топливные баки заливается 100 тонн – это полторы железнодорожных цистерны! И, несмотря на это, воздушное судно грациозно отрывается от земли и превосходно ведет себя в небе. Без дозаправки может пересечь практически всю Евразию, а с дозаправкой, которая осуществляется прямо в воздухе, дальность полета ограничивается лишь физическими возможностями экипажа.
Чтобы летать высоко, нужно быть легким человеком
Под фюзеляжем стратегического бомбардировщика мы наметили встречу с единственным в Рязанской области летчиком-испытателем.
Самолеты, как люди, тоже нуждаются в отдыхе и профилактических осмотрах. Для них поликлиникой и санаторием служит 360-й авиаремонтный завод. В лабораториях и цехах предприятия важнейшие узлы и механизмы воздушного судна проходят тщательную диагностику, устраняются выявленные дефекты. Наступает час, когда перед самолетом вновь открываются ворота ангара, и он, свеженький и подлечившийся, выруливает на взлетную полосу. «Больничный» ему закрывает летчик-испытатель Игорь Леонидович Попов. Или, как говорит он сам, «я даю ему путевку в небо».
Перед отправкой в строевую часть самолет должен выполнить полет на предельных режимах. Максимальный разгон скорости, минимальная и максимальная высота, устойчивость на больших и малых скоростях… Только после проверки всех параметров командир экипажа Игорь Попов дает оценку его летной пригодности.
– В чем специфика? – на секунду задумывается мой собеседник. – В авиационных частях возможные неисправности и отказы техники прописываются в инструкциях для пилотов. Но когда самолет практически перебрали по винтикам, никто не может дать гарантию, что в воздухе не возникнет нештатная ситуация, которую придется решать по новому алгоритму. Испытательный полет требует хороших технических знаний пилотов, их спокойствия и уверенности в своих действиях, особой психологической подготовки всего экипажа.
Помню свой первый полет в качестве пассажира на дельталете. Пилот при мне собрал мотор, приделал крылья к аппарату и сказал, что сейчас покажет мне Рязань с высоты птичьего полета. Не скрою, было не по себе. Представляю, какие чувства может испытывать военный летчик, у которого на глазах разобрали и собрали 200-тонный бомбардировщик.
– Было время, когда и я с опаской относился к самолетам, прошедшим через ремонтные ангары, – улыбается Игорь Попов. – Были сомнения: а все ли выполнили качественно, довели до совершенства? В 2006 году на АРЗ появился свой экипаж, и я с головой окунулся в работу, у меня появилась возможность отслеживать всю производственную цепочку – от поступления самолета на завод до его выпуска. И знаете, пришло спокойствие, умиротворение. Я увидел, в каком состоянии приходит авиационная техника, как она диагностируется и что получается на выходе. Это небо и земля. От управления воздушным судном, прошедшим комплексный ремонт, начинаешь получать большое удовольствие. Летать на таких самолетах безопасно.
И все-таки последнее слово за ним, летчиком-испытателем. Ни директор завода, ни сам верховный главнокомандующий не могут принудить командира корабля дать команду на взлет, если есть хоть малейшая неуверенность в исправности самолета.
Но, допустим, наземные испытания показывают его 100-процентную готовность к полету. А как справиться с личными эмоциями? Как летчики-испытатели воспитывают в себе бесстрашие?
– Кто-то из великих пилотов сказал: если летчик идет в полет, как на подвиг, он не готов к полету, – дает простой ответ Игорь Попов. – В первую очередь, должно быть трезвое соизмерение риска и здравого смысла. В полет надо идти с холодной головой, полностью уверенным в том, что поступаешь правильно.
Мечтой о небе Игорь Попов заболел еще в школе, во втором классе, когда впервые увидел самолет. А вскоре в его родном Барнауле открыли летное училище, и при нем – школу юных космонавтов, куда Игорь сразу же записался. Дорога в небо была открыта.
В 1989 году уже опытного военного летчика направили на курсы переучивания летного состава в рязанское Дягилево, в 43-й центр боевого применения и переучивания летного состава.
– Я влюбился в Рязань и понял, что хочу остаться, – вспоминает Игорь Леонидович.
Службу в Дягилеве он закончил командиром учебно-авиационной эскадрильи. Тогда же у него появилась мысль – готовить к полетам уже не молодых офицеров, а сами стратегические бомбардировщики. В 43-м центре он получил допуск на выполнение полетов в качестве летчика-испытателя, а потом на 360-м АРЗ появился свой экипаж.
– Мы летаем для того, чтобы исключить технические эксцессы в строевых частях, – говорит летчик-испытатель. – Ведь одно дело, когда ты сам отключаешь двигатель, чтобы проверить, как он запускается в полете, и совсем другое, когда его отказ происходит где-нибудь в нейтральных водах, а до берега две тысячи километров холодного Тихого океана.
– А у вас подобные случаи были?
– Конечно, но на то мы и летчики-испытатели, чтобы психологически быть готовыми к нештатным ситуациям. Главное – не поддаваться панике, верить в себя и в свой самолет.
За плечами Игоря Попова более двух тысяч часов налета, выполнение заданий по патрулированию, радиоразведке... Правда, обычному читателю эта цифра мало что говорит. Да и как измерить тот груз постоянных стрессов и напряжения, который образовался за тридцать с лишним лет полетов?..
– Какой может быть груз! – не соглашается Игорь Леонидович. – Я проживаю счастливую жизнь, потому что занимаюсь любимым делом, к которому душа стремилась с детства. Я ухожу на аэродром с удовольствием и с такой же радостью возвращаюсь домой, где меня ждут любимые жена и дети.
– Вы рассказываете им, как прошел полет?
– Ну не все, конечно. Весь негатив оставляю при себе, а родным показываю фотографии, которые делаю из кабины цифровой зеркалкой. Места попадаются удивительные. Однажды садились в тундре. Подлетаю к аэродрому и вижу, как экипаж ведущего самолета ходит по траве. Там, где кончается полоса бетона, – один сплошной брусничник, везде ягоды. И необъятная даль вокруг.
– Наверное, такие чувства могут испытывать только астронавты, высаживающиеся на других планетах…
– Обычно очень красивы восход и заход солнца. Кода летишь на запад, оно вообще не заходит, и весь полет, получается, происходит днем. А когда на восток – наблюдаешь, как солнечный диск буквально проваливается за горизонт. Большое впечатление всегда производят грозовые тучи, но лучше ими любоваться на расстоянии: попадание в грозовую облачность может закончиться бедой.
Конечно, не стоит думать, что стратегическими бомбардировщиками управляют восторженные романтики. Это железные ребята, которым доверена мощная боевая машина, способная нести шесть крылатых ядерных ракет с дальностью пуска несколько тысяч километров. Не покидая границ региона, а просто взлетев над Рязанью, Ty-95 МС способен поразить цели практически до западных морей.
– Дальняя авиация – самая мощная часть ВВС, – уверен Попов, – и одна из составляющих сил ядерного сдерживания. Если стационарные ракеты поддаются обнаружению, то летающий ракетоносец может выполнить пуск с любой точки континента.
Скоро у Игоря Попова – очередной испытательный полет. Глядя на его подтянутую фигуру, походку и доброжелательную улыбку, я, кажется, начинаю понимать секрет его профессии: чтобы летать высоко, нужно быть просто легким человеком.