Снимков, сделанных в дикой природе, у меня великое множество. Есть немало кадров, которые я называю «золотыми». Среди них есть даже любимчики, и я всегда с удовольствием отдаю их в печать. Каждый из этих снимков хранит свою историю и о каждом есть что рассказать.
Вот сидящие на ветке золотистые щурки. Оперение этих птиц настолько яркое и многоцветное, что сравнимо разве что с цветами радуги. Фантастика! Много раз я пытался передать их роскошную расцветку оперения на фотографии. Но, оказалось, сделать это непросто: на фоне неба или обрыва, в котором щурки роют гнездовые норки, а также окружающей зелени, краски оперения меркнут, теряются. Не один год я колготился возле поселений щурок, пока не нашел, что требуется для удачи. Ранним утром, когда солнце еще не раскалило природу, на фоне теневой стороны ивняка, где я сделал радужным птицам присаду, сфотографировать их и передать красоту, наконец, удалось. Щурки – птицы степенные, несуетливые, дают возможность фотографу делать выбор: так снять или сяк. Сердце колотится, когда снимаешь, – получится ли? Удовольствие несказанное!
Лес – кладезь для тех, кто любит снимать живую природу. Тут даже дороги, а малохожие тропки особенно, сулят встречи с дикими животными. Здесь нередко случается снять какую-нибудь диковинку мимоходом и добиться результата, к которому так долго безуспешно стремился. Как-то мы ехали на машине по осеннему лесу. «Глянь, ежик!» – показал на обочину дороги сидевший рядом друг. Остановились. Я схватил фотоаппарат и, приоткрыв дверцу автомобиля, нацелил его на колючего зверька. Он что-то искал в траве. В сторонке я увидал белый гриб. Хорошо бы он к нему подошел. Вот это был бы снимок! И ежик, словно услышав меня, направился к торчащему изо мха боровику. Ежи грибы не едят, разве что, будучи сильно голодными, пробуют их на вкус. Но запахом этих даров леса все же интересуются. Этого оказалось довольно, чтобы вовремя нажать на спуск фотокамеры.
И еще снимок, сделанный, что называется, «внатруску». Пересекая глухое болото, мы с приятелем набрели на лежавшего в траве только что родившегося лосенка. Лосиха-мать при появлении людей скрылась в недальних кустах. А новорожденный, испугавшись нашего присутствия, поднялся на еще слабенькие ножки и не знал, как поступить: позвать на помощь мать или остаться на месте? Сложную для малыша дилемму разрешила наблюдавшая из кустов лосиха. Она тихонько «всхлипнула», и этот звук, явно выражавший сигнал опасности, обязал его замереть на месте. И он стоял, не шевелясь, будто не живое существо, а замшелый выворотень древесных корней. Можно было, не выпендриваясь, сфотографировать лосенка издали с помощью небольшого телеобъектива. Но мы, обрадованные нежданной встречей, рискнули подойти вплотную. Слава Богу, что все обошлось. Ведь у лосихи могло кончиться терпение, и уж она показала бы нам, с кем имеем дело.
И случай для наших мест исключительно редкий. Было это девять лет назад. Прогуливаясь по лесу, я вышел к мелиоративной канаве и увидал, как на противоположной стороне чуть заметно шевельнулись кусты, а затем промелькнул силуэт какого-то зверя. «Кабан?» – подумалось мне. Выйти на открытое место животное долго не решалось, похоже, стояло, принюхиваясь и присматриваясь. Я затаился за валежиной с фотокамерой, оснащенной «дальнобойным» объективом. Вскоре всколыхнулись ветки, и из кустов, вместо ожидаемого вепря, вылез… медведь! От неожиданности волосы у меня на голове зашевелились, но на спуск фотоаппарата я все же нажал. Машинально. Испугавшись, медведь рванул в одну сторону, я – в другую. В наших лесах молодые мишки в поисках своего места под солнцем изредка появляются. За время хождения по лесам Мещеры это была у меня четвертая по счету встреча с медведем.
Очень люблю фотографировать токующих глухарей. Птицы эти, как утверждают ученые, древние – ровесники динозавров, загадочные, необычайно красивые и крайне осторожные. Сделать крупный кадр древнейших обитателей леса – дело нелегкое и немыслимо хлопотное. Охотнику застрелить глухаря куда проще, чем фотографу сделать желанный снимок, и «навороченность» фотоаппарата здесь ни при чем. Тут, помимо хорошей фототехники, требуется еще огромная воля, настойчивость, недюжинные усилия и даже некоторые приобретенные практикой премудрости. Без этого ничего не выйдет. К тому же нужно еще иметь специальное снаряжение и большой опыт фотосъемки из укрытия. Трудности возникают из-за недостатка света, ведь глухари токуют на рассвете, когда в лесу царит густой сумрак. Чтобы не спугнуть осторожных птиц, все надо делать очень тихо, буквально задерживая дыхание. Сложности возникают и с наводкой телеобъектива на резкость – птицы-то носятся как заводные. Тут как у охотника с ружьем: «промазал» – и трофея нет. И все же более увлекательной и поэтичной фотоохоты, чем эта, наверное, не существует. Это ночевки в весеннем, еще заснеженном, лесу, малиновые, будто акварельные, зори, волнующие, прямо-таки колдовские, запахи просыпающейся природы и, наконец, завораживающие действа токующих воистину сказочных птиц. Трудно передать словами ощущение, когда, дождавшись подходящего момента, «стреляешь», нажимая на спуск фотоаппарата. Видеть и переживать все это – великое наслаждение!
Для получения «золотого» кадра обитателей дикой природы рецептов нет. Тут, как говорят маститые фотографы, снимает не объектив, а твой глаз, твое сердце и вкус. Но вот одна любопытная особенность: если во время нажатия на спуск фотоаппарата испытаешь радостное волнение, то это чувство непременно передастся и тому, кто снимок потом увидит. О такой особенности мне рассказал известный московский писатель и бывалый фотограф-натуралист Василий Песков. И я тоже в этом убеждался не раз.