Впрочем, Бриджит Бордо к нам только собирается… А вот некоторые другие, менее знаменитые и экстравагантные французы у нас уже живут. Как говорилось в одной из новогодних новостных телепередач, в прошлом году их обосновалось здесь где-то около тысячи. Едут в Россию на житье и из других европейских стран, а больше всего (по сравнению с ними) – из США. Но, конечно, погоды эти переселенцы нам не делают – так, для престижа.
Иное дело – бывшие соотечественники по Союзу, главным образом, граждане теперь отдельных среднеазиатских государств. Они уже «делают погоду» и гордятся этим. Как мы, Россия, нефтью и газом. «У нас, – с гордостью говорят, например, руководители соседнего Таджикистана, – неисчерпаемые людские ресурсы». Им это хорошо. Нам тоже. Но до определенной степени. Вот почему ставится задача: принимать иностранную рабочую силу с разбором. Желательно, только квалифицированную. С работой на каждый день должны справляться сами. Хорошо бы так, но…
Моя соседка попала в рождественскую историю. Вышла она близко к полуночи на улицу, чтобы отнести пакет с мусором, и видит: сидит у подъезда на лавочке мужчина с бородой. Нет, не Дед Мороз. Жилец нашего же дома, сильно-сильно пьяный. Соседка не была с ним хорошо знакома, но на обратном пути к своему теплому жилью задумалась: что будет в рождественский мороз с беспомощным человеком, если его на той же лавочке и оставить? Отправилась искать его родственников, и оказалось: хватившего лишку ждет в нетерпении только больная и слабенькая старушка мать. Где взять «сильную» силу? Моя соседка принялась обзванивать квартиры на лестничной площадке. В одной никого нет, в другой… В третьей открывает дверь молодая узбечка. Не сразу, но поняла, для какого дела требуются мужчины. На ее зов из глубины квартиры откликнулось двое молодых людей, наверное, ее братьев. Оба – невысокие, щупленькие. Лифт в нашем доме уже почти месяц не работает. Как «гости» с Востока тащили на седьмой этаж (да еще в темноте) грузного бородатого дядю – об этом моя соседка вспоминала с огромным уважением к их терпению и кротости. При этом нам обеим виделась горькая символика: трезвые узбеки волокут пьяного русского мужика… Конечно, большое им спасибо, но каково это осознавать?
Или вот такая картина: чернявые рабочие прорубают пешеходную дорожку мимо нашего дома, а некоторые его жильцы средь бела дня на той же лавочке «квасят». Бывало, что и умирали на этой скамейке.
Что и говорить: пьянство – всенародная беда, вопрос вопросов, источник едва ли не большинства наших проблем. Вот сирот у нас много, да еще больных. А от кого они берутся? Главным образом, от пьяниц-родителей.
Пытаемся как-то искоренять зло: с нового года цену на водку подняли. Конечно, это сыграет какую-то роль, но, как чаще всего говорят, кто захочет выпить, тот выпьет. А, может быть, лучше качество горячительного напитка изменить? Ведь была же до перестройки изобретена специальная водка, чтобы спасти вымирающие от пьянства малые народы нашего Севера. И были уже первые хорошие результаты.
Надо что-то делать. Один Депардье нам не поможет. К тому же у него проблемы: во Франции в дорожную историю попал и тоже, говорят, по пьяному делу.