Куда? Маршрут совсем простой, не надо ехать далеко: роща на окраине поселка Шлакового, рядом с Голенчинским шоссе, в десятке минут ходьбы от моего дома. Сперва только придется аккуратно преодолеть гололед у подъезда, стараясь не потерять равновесие при маневрах на импровизированной парковке под окнами. Теперь направо, мимо строительного забора, обещающего нам через несколько лет новых соседей прямо окнами в окна. За угол, мимо помойки, которая, развернутая к дороге, заставляет каждый раз вздрагивать, открываясь взгляду на повороте. Мимо хлебной палатки, продуктового магазина с многообещающей вывеской «Седьмое небо», пивного бара, у которого тоже приходится лавировать между капотами…
И не забывайте опираться на палки! Они здесь даже нужнее, чем на лыжне, – универсальная замена песку, соли и всем зимним инструментам дворников. Выходим на открытое, наезженное машинами пространство, к спуску к гаражам. Лед на склоне уже не припорошен снегом, предательски сверкает. Открывшаяся панорама успокаивает: роща на месте, по-прежнему манит белизной березовых стволов и кажется такой же вечной, как областная психиатрическая больница и тубдиспансер, которыми в первую очередь знаменит район. Настроение не портит даже кладбище домашних животных, под которое местные жители облюбовали здесь кусочек земли: среди сугробов виднеются оградки и таблички с именами мурок и шариков. Правда, на дальнейшем пути вполне вероятно прямое столкновение с их собратьями, уже не столь миролюбивыми. В прошлом году атаку собачьей стаи рядом с конечной остановкой первого автобуса мы выдержали только благодаря случайным прохожим. Чтобы не зависеть от случая, с тех пор ходим более безопасной, пусть и более извилистой дорогой.
Ею я поведу и вас. Особенной дорогой, где смыкается (или размыкается?) круговорот времени. Мы у спуска к пруду. Взгляните на вот эту новую многоэтажку. Вся окрестность дрожала, когда забивали сваи под ее фундамент. Прежде на этом месте стоял старый частный одноэтажный дом на три квартиры. С облупившимися стенами бледно-зеленоватого цвета. Без простейших удобств, с по-деревенски тяжелым бытом. Отрезаемый от всего света межсезонной распутицей. С огородами картошки на самой кромке оврага, то и дело подтапливаемыми и сползающими вниз. В нем, ежедневно борясь за выживание, растили семью мои дед и бабушка. И вот прошли десятилетия – и мы вновь вернулись, получив квартиру, почти на это же место, еще застав и облезлый домик, и пруд, и овраг, где разбивал глаза и нос, катаясь на горке, ломал лыжи, тонул мой пятилетний в ту пору отец.
На горке и сейчас в погожий день полно детворы. На льду водоема, сколь бы сильный мороз ни стоял, всегда виден какой-нибудь фанатичный рыбак. А рядом, у овражных зарослей, – неотъемлемые составляющие современного пейзажа окраин: очередная помойка, очередное, соседствующее с сауной, питейное заведение, уходящие вдаль коробки высоток…
Скажите, на вас тоже нахлынуло чувство томящего беспокойства, ощущение чего-то значительного, проходящего мимо? В безуспешных попытках понять и объять необъятное я каждый раз, вспоминая и уже ушедших бабушку и деда, и свои школьные уроки физкультуры на этом же пруду, готова повторить где-то вычитанные, ничего не объясняющие слова: «Время испортилось…»
Но подождем винить время. Поднимемся на другой берег, к дачам, – и наденем лыжи, оставшись один на один с пространством, которое вроде бы давно подчинили себе. Пройдем через узкие железные ворота, вдоль игрушечных серых домишек, замечая обсыпанные яркими ягодами кусты облепихи и рябины. Выйдем, наконец, в «лыжную» рощу, где между деревьев то тут, то там мелькают цветные куртки таких же, как мы, не стесняющихся падать и отдыхать в дороге, предпочитающих «классику» любителей и вовсю рассекающих коньком профессионалов. Вновь, как год, три, пять назад, ошибемся в выборе направления, и бегущий навстречу поджарый старичок крикнет: «Против хода идете, поворачивайте!»…
А когда, запотевшие и усталые, повернем к дому, из-за облаков обязательно выглянет солнце, и при взгляде на снежную гладь на ум сами собой придут строки: «Мороз и солнце, день чудесный…». Ведь правда, никак точнее не выразить светлую, простую, ни с того ни с сего взявшуюся, подлинно пушкинскую радость? И не надо ничего придумывать – все уже давно существует на свете и приходит, когда наступает пора. Теперь вы тоже поняли, что время нельзя испортить, что нам по-прежнему шестнадцать и впереди каждый день – снова выбор жизненного пути, самые важные встречи, самые важные книги и слова?
На обратном пути даже соседка по подъезду тетя Лена, выходя из машины сына, позавидует нашим «деревянным коням», попросит: «Когда соберетесь следующий раз, позовите с собой!»