Медведь превратился в лошадь
Мы шли по лесной низине. Тишина стояла необыкновенная. В морозном воздухе было слышно, как в недальнем бору постукивал дятел и как пролетавшая над нами пара воронов поскрипывала крыльями. На белой простыне снега всюду строчки следов мышей, полёвок, землероек. В иных местах изрядно натоптали зайцы, пестрели строчки лисьих следов. Но они нас не интересовали. Тут, в низинном лесу, мы с другом надеялись увидеть что-нибудь посолиднее – лося, например, или хотя бы понаблюдать, как стайка тетеревов поедает на берёзах почки.
Снега для начала января маловато – по щиколотку. Однако после часовой ходьбы по лесу без лыж требовался отдых. Решили развести костерок. Наука нехитрая: нужно всего лишь разгрести снег и наломать сосновых веток. И вот уже охваченный огнём лапник надсадно зашипел змеёй, а разгоревшееся пламя стало согревать озябшие руки. Однако смолистые ветки быстро сгорели. Нужен сухой валежник. И мой спутник, запихнув за пояс топор, отправился в ближайшую сосновую колку нарубить дров. Но дойдя до её опушки, лесоруб вдруг насторожился и, прячась за ёлкой, уставился на сереющий в глубине колки кустарник.
– Там медведь! – закричал он и опрометью бросился назад.
– Не может быть! В это время года косолапые дрыхнут в берлогах.
– А ты сам погляди, – не унимался перепуганный насмерть товарищ.
Соблюдая осторожность, я не без страха отправился к той самой ёлочке, откуда приятель узрел опасного зверя. А что если и впрямь медведь. Для наших мест этот зверь хотя и в редкость, всё же встречи с ними иногда случаются. Сейчас это может быть голодный шатун, а с ним шутки плохи – заломает. С тревогой я уставился в заросли ёлок, берёз и осин и к своему удивлению заметил шевелящийся силуэт. До него метров триста. По спине пробежали мурашки. Безлюдье обострило внимание, но искрящаяся в морозном воздухе пороша хорошенько разглядеть зверя не позволила. Пожалел о том, что не взял бинокль. И всё же что-то тут было не то – медведь ли это? Тем временем зверь повернулся и поднял голову. Да это же лось! Точно лось! Как же я сразу не догадался? Зверь стоял на месте и то и дело нагибался, возможно, обгладывал осинку. Кора этого дерева – лакомство для лосей. Вот так удача! Подойти бы к нему поближе.
Поспешил к напуганному товарищу сообщить, что он обознался. Узнав о такой метаморфозе, товарищ повеселел, предложил даже попытаться к зверю подкрасться, чтобы сфотографировать его.
Мы стали осторожно подходить, приседая и прячась за кустами. Но лось людей всё же учуял – стоял не двигаясь, уставившись в нашу сторону. Мы присели за ивовым кустом на корточки и тоже замерли. После непродолжительной паузы я выглянул из-за кустов с нацеленным фотоаппаратом. Лось же, увидав человека, громко фыркнул, но оставался на месте.
– Да ведь это же лошадь! – выпалил я вслух.
– Вот так новость, – удивился мой спутник. – Действительно, вон и хвост мотается, и грива свисает. Как же мы сразу этого не заметили?
Волнение фотоохоты как рукой сняло. Лошадь оказалась привязанной вожжами к берёзе. Пока гадали, кто и зачем оставил тут это безобидное животное, объявился хозяин. Он вышел из ельника, держа в одной руке небольшую ёлочку, в другой – топор. Это был мой давний знакомый – лесник из деревни Лопухи Николай Герасимович.
– Иван Палыч, какими судьбами? Давненько не виделись. А я вот ёлочку решил нарядить. Дочь с ребятишками на Рождество приедет, надо порадовать. Сани-то пришлось у дороги оставить, с ними сюда не пробраться, а верхом на лошадке хоть куда. А чтобы ненароком не убежала, привязал её. Ну а вы-то как тут оказались?
Я поглядел на друга, тот приложил к губам палец, дескать, нечего подымать себя на смех. Да мне и самому не хотелось рассказывать эту наиглупейшую историю о лошадиной метаморфозе, над которой наверняка станет потешаться вся деревня. Герасимыч вряд ли утаит такое. Сказал только, что мы интересуемся тетеревами, хотим посмотреть, как эти птицы кормятся. Но и такой ответ лесника тоже несказанно удивил. Он заслонил рукавицею рот и некстати покашлял. Думаю, что в душе он посмеялся над нами.
Сувенир на сучке
– Лосей не обещаю, но что-нибудь любопытное увидим обязательно, – сказал нам работник Окского заповедника Алексей Васильевич Постельных. – Основная масса лосей сейчас обретается в низинах, но на снегоходе туда лучше не соваться – увязнем. Будем держаться поймы реки. Вчера рядом с дорогой видал четырёх. Они глодали поваленную осенней бурей сосну. Возможно, лоси и сейчас там. Поедем туда.
Алексей Васильевич – старший госинспектор, начальник охранной зоны и наш проводник. Находиться на заповедной территории могут только научные работники, но для меня и моего московского друга, журналиста «Комсомолки» Василия Пескова, сделали исключение. Мы уселись в прицепе «Бурана», держа на коленях сумки с фотоаппаратурой.
– Трогаемся, – скомандовал Алексей, оседлавший своего рокочущего железного коня, готового отправиться в царство заповедной природы.
Домчавшись до Пры, мы сделали остановку. Алексей заметил на заснеженном льду следы выдры, ведущие к чернеющей полынье. Тут зверёк интересовался рыбой. Красноватое пятно на снегу – свидетельство удачного погружения. Выдр в заповеднике охраняют, за ними ведут наблюдения, их изучают. Мы сделали снимки следов и взяли курс в заповедную зону.
Мы понимали: сидя на платформе прицепа, живность увидеть вряд ли удастся – рёв мотора всех обитателей пугает. Зато здешняя природа дарила нам иные радости. Сосны! Укутанные в снежные шубы, они словно хрустальные – глаз не отвести. Делаем очередную остановку, чтобы полюбоваться белым одеянием заповедного леса. Пока бродили под искрящимися сводами деревьев, спугнули глухарку. Шумно слетев с сосны, она стряхнула комья снега, которые, ударяясь о ветки, рассыпались, создав эффект фейерверка. И здесь, у дороги, заметили свежие следы лосей. Находка заставила нас перейти на шёпот: лоси могут находиться рядом. И действительно, пройдя немного вперёд, мы увидали сосну, обглоданную зверями. Едоков мы, к сожалению, не застали. Испугавшись шума мотора, они дали дёру. Свеженатоптанные тропы свидетельствовали: были здесь только что. Обидно! Но, как говорится, нет худа без добра. Немного покружив по лесу, мы обнаружили лосиный рог. Застряв между сучьями на полутораметровой высоте, он был хорошо заметен и стал для нас желанным трофеем.
– Ну надо же как повезло! – восторгался журналист из Москвы. – Нечасто отыщешь такой сувенир.
Восхищался находкой и я. И только Алексей смотрел на сувенир равнодушно.
– Для заповедника это не редкость, – пояснил он. – Весной, когда сходит снег, этого добра тут можно набрать не один мешок. Сами понимаете, в заповеднике лосей зимует голов под триста.
Наш сувенир был присыпан снегом. Это говорило о том, что покоился он тут давно. Ведь лоси начинают избавляться от своего увесистого украшения с конца осени. Процедура эта ежегодная. Испытывая зуд, они начинают тереться головой о стволы деревьев и делают это до тех пор, пока рога не отвалятся. При этом рога падают наземь, но могут застрять в ветках, и тогда столь желанные сувениры легко обнаружатся.
Самих лосей мы в тот день не встретили, довольствовались только их следами, оставленными на снегу. Но уезжали мы из заповедного леса довольные и счастливые, увозя с собой не только яркие впечатления, но и необычный сувенир.