Здесь и раньше стоял какой-то сумрак, а сейчас над головами нависают массивные металлические конструкции, словно находишься в вагонном депо.
За дверями «Вход в метро» никакого входа на самом деле нет. Обманутые вывеской толпы пассажиров не могут преодолеть турникет, работающий только на выход из метрополитена. Пассажиры с чемоданами ругаются, а охранники с той стороны снуют туда-сюда с прижатыми к уху рациями. Я бегу в обратном направлении и слышу, как служащая вокзала кричит, пытаясь организовать поток: «Рязань – сюда, Рязань – сюда!». Минуем решетки, турникет (открыт только один, у других створки сомкнуты), снова решетки, кольцо охраны… Мне кажется, что я приехал в теплушке с вещевым заплечным мешком из брезента, и нас просто погонят сейчас по этапу.
Мое бурное воображение всегда преувеличивает мелкие недостатки. Я возвращаю себя в реальность и говорю: «Здравствуй, Москва!». Мы же все-таки свободные люди! А куда может пойти свободный человек, если у него есть три часа лишнего времени? И я выбираю ВДНХ.
Давно, в жаркий июльский день, мы, абитуриенты ВГИКА, бегали здесь с фотоаппаратами, пытаясь выполнить конкурсное задание. И как назло – парк был пустой. Лето, жара, никакого движения, пустые или закрытые павильоны. Кого снимать, как организовывать огромное и скучное пространство в кадре?
А сейчас ВВЦ дремал под снегом – заброшенный и такой же никому не нужный. Из динамиков летели в пустоту песни группы «Самоцветы», павильоны бывших братских республик приглашали не на знакомство с национальными достижениями, а на распродажу ширпотреба, выставку мебели и живых бабочек, в музей истории пьянства… Редкие посетители вяло щелкали «мыльницами», уходили куда-то в широкий простор по узким тропинкам в снегу и растворялись в сырой дымке.
«Друг, давай смотреть, что ты хочешь?» Стоп, я же не на египетском базаре, а в павильоне «Электроника». Дежа вю объяснялось просто: наперебой в свои полутемные бутики зазывали восточные продавцы, в данном случае индусы. И только приглядевшись повнимательнее, я увидел, что русских и иностранных торговцев здесь примерно пятьдесят на пятьдесят. Глядя на то, как услужливые иностранцы суетятся вокруг клиентов и как российские продавцы, наоборот, заняты вечно какими-то бумагами, я понял, кто скоро займет все эти торговые места в павильонах ВВЦ.
Словом, устроив себе «базар-вокзал», я, как ни странно, испытал особый род меланхолии, которую вызывают у нас воспоминания о безвозвратно ушедших днях юности. И это чувство было многократно усилено тем, что я попал почти в ту же самую обстановку. За двадцать лет в некоторых местах столицы атмосфера практически не изменилась – вот что я с удивлением обнаружил. Зачуханный «экспресс» – «Березка», серый, пасмурный вокзал, тоскливое безлюдье ВДНХ. И мы – гости, абитуриенты, командировочные – полные надежд и планов, вбирающие в себя эти пейзажи, чтобы раскрасить их потом, по прошествии лет, светлым мироощущением молодости.
Где-то в глубине, под спудом наслоений сегодняшнего времени, течет время сквозное, и его приметы для меня намного важнее, чем факты действительности, – всякие там темпы роста и количество личных автомобилей на душу населения. Не это ли сквозное время имел в виду Дмитрий Медведев, когда на встрече с Открытым правительством пожурил сотовых операторов: «Я приехал в Москву в 1999 году. И был удивлен, что в столице такое качество связи. Прошло 14 лет – в Москве до сих пор самая плохая связь» (цитата из «МК»).
В Москве многое изменилось, но что-то очень существенное остается в ней незыблемым, застывшим, закостенелым. Как, впрочем, и во всей стране.
Под вечер снежная каша, сдобренная реагентами, окончательно догрызла мои ботинки, оставив несмываемые белые разводы. На Казанском вокзале меня снова ждал закрытый турникет и бдительная «охранница». «Рано идете на перрон», – взглянула она на мой билет, всем своим видом показывая, что неплохо бы мне еще поездить по эскалаторам, послоняться по переходам метрополитена. Я почувствовал, как на моих ботинках сами собой начали развязываться шнурки. «Обратно попроситесь, не пущу», – торопливо добавила контролерша и открыла мне дорогу.
Приехал из Москвы все-таки довольный. Надышался столичным воздухом! Три дня радостный ходил. Потом снова начала обволакивать серость. Подумал: чего это я опять недовольный хожу? Наш город ничем не хуже. Есть у нас и свой Торговый городок, чем-то смахивающий на нынешнюю ВДНХ, и свой вокзал, который намного приятнее Казанского, потому что без турникетов и решеток. А то, что где-то там у нас иногда ничего не меняется, это даже хорошо. Значит, время нашей бесшабашной юности продолжается.