Такими способностями обладал прославленный охотник и проводник Дерсу Узала, сопровождавший в начале прошлого века знаменитого путешественника и исследователя Дальнего Востока Владимира Клавдиевича Арсеньева. Гольд (нанаец) читал следы легко, словно книгу, и в строгой последовательности восстанавливал все события до мельчайших подробностей. Тонкости этой непростой науки таежный охотник унаследовал от предков еще в детстве, но и многое им было приобретено из собственного опыта.
Однако и в наше время прекрасные следопыты тоже встречаются. С одним таким человеком я познакомился в Окском заповеднике. Это биолог Николай Васильевич Уваров. Как-то он сопровождал наш невеликий отряд фотоохотников по заснеженной пойме Пры, где его внимание привлекала каждая строчка следов. Сняв рукавицы, он водил ладонью по корке снега, определял ее твердость, трогал отпечатки и даже нюхал их, а потом сообщал: «Этот зверь прошел три дня назад, а этот только что – след еще «горячий». А вон ту глубокую борозду оставило удиравшее от волков стадо кабанов. Видите, следы серых преследователей тянутся параллельно кабаньей борозде. Возможно, неподалеку разыгралась драма».
И действительно, ровная, будто пропаханная плугом борозда (лесным хавроньям, спасавшимся от преследования, не резон петлять), привела нас в закрытый всем взорам уголок заповедника – сумрачный ельник, в котором мы увидали обгрызенный клок шкуры кабана. Заповедный следопыт определил: драма разыгралась ночью. Волки отсекли от стада молодого кабанчика и прикончили его. Хищников было три, кабанов – семь. Судя по вздыбленному и окропленному кровью снегу, жертва сдаваться без боя не пожелала.
Следы – немое свидетельство жизни дикой природы. Опытный следопыт, читая «белую книгу», безошибочно и буквально в «картинках» восстановит все подробности пребывания животных в лесу или в поле.
В поле чаще встречаются следы мышей и полевок. Отпечатки этих невеликих существ неглубокие, однако на белой скатерти снега остаются заметными. Они-то и привлекают хищников. Для мышиной братии самый опасный душегуб – лисица. Обладая отменным слухом, рыжая охотница их писк слышит за много десятков метров. И даже «пеленгует» тех, кто находится под толщей снега.
След Лизаветы – ровный, будто простроченный на швейной машинке. Ходит она по полю с низко опущенной головой, останавливается, прислушивается: не пискнет ли кто под снегом. Как-то в одну из лыжных прогулок следами этой охотницы я заинтересовался: куда ведут? Выйдя из леса на обширную луговину, она прямиком направилась к огороженному жердняком стогу сена. Перепрыгнула жердину и покружила вокруг. Останавливалась, принюхивалась. Попробовала разворошить торчащий внизу стога клок сена, наверное, что-то услышала, но безрезультатно. Место это известно не только Лизавете, тут всюду пестрели следы ласок, а на верху стога, на шапке снега, оставила отпечатки лап и бороздки от взмаха крыльев сова. Капельки крови свидетельствовали о том, что сова улетела отсюда с «уловом». Лиса же, убедившись, что с визитом сюда припозднилась и что ловить тут уже некого, помочилась на колышек загородки – сигнал подругам: моя территория!
Ее след потянулся в недальний ольшаник. На полпути строчка следа обрывается. Тут она сделала бросок в сторону, туда, где послышался писк мыши. И не напрасно. Алое пятнышко на взрытом снегу – свидетельство удачной охоты.
В ольшанике лиса заинтересовалась следом зайца. Вообще-то хищникам важен не сам след, а его запах. Давние следы не имеют запаха – со временем он выветривается, – а значит, интереса ни у кого не вызывают. А вот «горячий» след взбудоражит ноздри любого охотника, кто находится на ловчей тропе. И лиса соблазнилась. Чем закончилась дальнейшая охота лисы, я не узнал, идти дальше по ее следу не позволили заросли щетинистого кустарника, что представляет серьезное препятствие для лыжника.
Лизавете прищучить зайца сложнее, чем мышей. Длинноухие бегают быстрее лисицы, и в большинстве случаев им удается убежать от ее преследования.
Ближе к весне жизнь лесных обитателей становится оживленней. У лис начинается гон. В это время снег на опушках бывает просто истоптан ими. Водные зверьки, выдры, тоже находятся во власти гона. Чтобы привлечь кавалера, самка выбирается на сушу и оставляет на снегу наброды: я здесь! – найди меня. Зная о таком поведении своих подруг, самцы отправляются по заснеженному лесу в опасные путешествия в надежде с ними встретиться. В конце зимы следы на снегу оставляют и бобры. Зимние запасы кормов эти древогрызы съели и, чтобы добраться до ближайшей «лесосеки», им приходится пробивать в сугробах магистрали. А чуть позже, когда солнце начнет ощутимо припекать, к звериным следам добавятся еще и «автографы» некоторых птиц. Идешь на лыжах вдоль опушки по разреженному мелколесью и встречаешь замысловатые отпечатки, в коих угадываются следы лапок, крыльев, хвоста, шеи и головы. Впечатление такое, будто на снегу какие-то птицы играли в чехарду. Это супружеская парочка сорок, поделив между соплеменницами приглянувшуюся территорию на гнездовые участки, на радостях взмывала вверх и озорно падала на снежную перину, чтобы оставить видимые отпечатки – знак для остальных: участок «приватизирован»!
А в сосновых гривах, обрамляющих верховые болота, заявку на «приватизацию» токовой территории оставляют глухари. По следам с бороздками от приспущенных крыльев, встречающимся на снежном насте, узнаешь: тут лесной петух метил границы своего будущего токовища. Бывает, что на заявленную территорию вторгнется заблудившийся сосед, и тогда драки не избежать. В этом нешуточном сражении разгневанные соперники наскакивают друг на друга, пуская в ход когти и крючковатый клюв, и при этом до одури хлыщутся крыльями. Удары драчунов настолько громкие, что слышны далеко окрест. Забредешь в такое время в их вотчину – и от увиденного оторопеешь: снег взрыт и истоптан, всюду перья и капли крови. Описано много случаев, когда один из соперников получал смертельную рану. Бой лесных петухов выглядит точно так же, как и бой дворового пети, сражающегося с соседским султаном.
Некоторые звери, опасаясь, что оставляемые ими следы привлекут внимание недругов, стараются их замаскировать и таким образом спастись от преследования. Заяц, прежде чем устроиться на отдых, делает несколько кругов по своему же следу – затаптывает его, затем в нужном месте делает сильный прыжок в сторону (скидку). Прыгнет – и опять бежит. Еще скидка – и опять бег. Петляет косой до тех пор, пока не убедится, что все сделано как надо. Мало кому из хищников удается распутать его след. Да и пока они будут «париться» над этой непростой задачей, косой тем временем может незаметно улизнуть. Лишь опытный охотник догадается, что заяц замаскировался где-то поблизости и надо быть начеку.
Волки, чтобы не выдать численность своей стаи, идут, ступая след в след, и делают это так мастерски, что можно подумать: прошел один волк. Даже опытные охотники теряются при виде волчьей цепочки. Лишь возле какой-нибудь преграды – поваленного дерева, например, когда строй зверей нарушается, по «рассыпанным» следам можно узнать, сколько их в стае.
Умение читать «белую книгу» – увлекательное дело. Тут тоже бывают и лирические сюжеты, и любовные повествования, и детективы, и романы с драматическим концом.