Ответы на этот вопрос искали участники второго Всероссийского съезда учителей истории и обществоведения, который проходил в Москве в декабре прошлого года. В его работе приняли участие около тысячи человек из восьмидесяти субъектов Российской Федерации – учителя, преподаватели вузов, сотрудники академических институтов, студенты и аспиранты, большинство из которых являются членами Ассоциации учителей истории и обществознания, созданной полтора года назад. Участвовала в съезде и делегация Рязанской области из пяти человек. Встреча в Москве была посвящена завершению Года российской истории, но на ней затрагивался весь круг многочисленных вопросов, связанных с историческим образованием. Представители педагогического и ученого сообществ спорили, делились опытом, предлагали свои решения насущных вопросов. И это неудивительно, ведь сфера образования сегодня – на «передовой» социальных преобразований. При этом речь идет об основополагающем предмете школьного курса, который играет исключительную роль в воспитании гражданина и особенно важен на современном этапе, когда, отказавшись от идеалов советского прошлого, мы еще не определились с новыми.
Тем, какие проблемы сегодня волнуют учителей-«историков», с «Рязанскими ведомостями» поделилась участница съезда Анна Ивановна ИВОНИНА. Анна Ивановна – методист и учитель одновременно: она заведует научно-исследовательской лабораторией гражданско-правового образования Рязанского института развития образования (РИРО) и преподает историю и обществознание в средней школе № 31 г. Рязани. Значит, тем более точны и ценны ее наблюдения, поскольку опираются на огромный опыт работы – как с детьми, так и с педагогами.
Р.В. – Анна Ивановна, общественность бьет тревогу: результаты всяческих проверок показывают, что уровень знаний современных детей по истории с каждым годом все ниже. Как можно привить любовь к этому предмету у подрастающего поколения?
А.И. – Мир меняется, но насколько – это можно понять только тогда, когда постоянно работаешь с детьми. Дети не становятся лучше или хуже, они просто меняются. У них своя жизнь, свои ценности и приоритеты. Мы очень часто судим со своих позиций, особенно, когда речь заходит о событиях, близких нам по времени; не понимаем, как это так: дети плохо знают события 50-60-летней давности. Но ведь и для нас, рожденных в середине прошлого века, события конца XIX столетия не были так уж близки. Да, мы их изучали, понимали, относились с уважением к жертвам войн и революций, но явно не так, как наши деды. Это, конечно, не означает, что незачем уделять большое внимание изучению истории репрессий или Великой Отечественной войны, да, честно говоря, любой учитель истории и не сможет этого сделать. Мне просто кажется, что, наряду с событиями, священными для всего нашего народа, не надо забывать о том, что у каждого из ребят есть еще и своя история. Так, недавно ученики одной из школ области представляли свой проект – стенд под названием «Солдат войны не выбирает». На нем они разместили информацию о своих отцах, братьях, которые воевали в Афганистане, Чечне, Сербии. У нынешних детей есть свои мотивы для памяти, для гражданственности. Может быть, события, в которых участвовали их близкие, порой спорные, до сих пор не получили однозначной оценки. Тем не менее медали, ордена никому просто так не давались, и о них тоже нужно рассказывать. Только пока, к сожалению, эти возможности почти не используются.
Р.В. – Даже для постороннего взгляда очевидно противоречие между тем количеством часов, которое отведено на предмет, и тем объемом материала, который нужно успеть изучить.
А.И. – Проблема нехватки времени, как показал съезд, – одна из самых больных для учителей. Сейчас в школе всего два часа истории в неделю. Значит, в учебный год – 68 часов. Другими словами, всего 2,5 дня в году мы говорим с детьми об истории. Могут сказать, что время в учебном плане не резиновое, необходимо изучать и другие предметы, на которые отводится, кстати, не больше часов. Но если мы говорим о необходимости воспитания гражданственности, формирования национальной идентичности, то ни один из предметов не является столь же важным, как история. Существует еще один аргумент: и в советские времена историю в основной школе изучали два часа в неделю. Но тогда существовало соответствующее информационное поле: допустим, в школе нам расскажут об Александре Невском, потом дома по телевизору мы посмотрим фильм об Александре Невском, затем где-то речь зайдет об Ордене Александра Невского – а сегодня у детей этого нет, все ограничивается школой.
Существующее же сейчас информационное поле не только не помогает, а зачастую входит в противоречие с тем, о чем мы говорим на уроках. Например, современные мультфильмы о богатырях – может, и веселые, американизированные, только имеющие весьма малое отношение к былинам и к духовному воспитанию наших ребят. При этом снимается много глубоких, интересных фильмов о войне, репрессиях, но молодежь на них в основном не идет. И в этом плане очень своевременна инициатива учителей некоторых районов Рязанской области, которые в Год российской истории возродили традицию показа и обсуждения фильмов, посвященных историческим событиям.
Р.В. – Как в таких условиях учителя справляются с подготовкой школьников к единому госэкзамену?
А.И. – Это тоже непростой вопрос для педагогов. Проблема связана, прежде всего, с качеством контрольно-измерительных материалов для единого госэкзамена. На съезде обсуждению этой темы была посвящена работа отдельной секции, в которой мы принимали участие. Учителя обращают внимание на значительный разрыв между тем, что требуют тесты, и тем, что может дать реально учитель на уроках. Не надо забывать, что изначально ЕГЭ был рассчитан на профильное обучение, при котором, во-первых, увеличивается количество часов на профильный предмет, и, во-вторых, в классе обучаются только те учащиеся, которым данный предмет надо сдавать. Но профильное обучение забыто, и получается парадокс: количество часов истории остается прежним, а задания ЕГЭ все усложняются. Учителю же приходится решать задачу подготовки к ЕГЭ нескольких учеников в классе, где основной массе подобные углубленные знания абсолютно не нужны. Кроме того, изменения, которые вносятся в контрольно-измерительные материалы, практически не обсуждаются с профессиональным сообществом. В этом году, например, их вывесили в Интернете в июле, когда учителя в отпуске, и сняли уже в середине августа. А изменения в ЕГЭ по истории очень значительные! Хотелось бы, чтобы в этом вопросе больше прислушивались к мнению учительского сообщества, проводили апробацию новых типов заданий.
Р.В. – Дает ли надежду на позитивные изменения переход на новые федеральные государственные образовательные стандарты?
А.И. – Новые стандарты в отличие от прежних предполагают совершенно новое качество образования. На место традиционного знаниевого подхода, нацеленного на то, чтобы ребенок усвоил как можно большее количество знаний, приходит компетентностный. Он требует, чтобы знания для ребенка становились средством формирования различных умений, которые ему пригодятся в жизни. Соответственно, и уроки должны проводиться по-другому. Если раньше учитель был главным носителем информации, то сейчас в Интернете этой информации – обилие. Поэтому сегодня главное – научить ребенка эту информацию извлекать и использовать. В этом учебном году новые стандарты введены в некоторых школах страны в качестве эксперимента. В нем участвует и наш регион: по-новому учить пятиклассников начали в 30 школах области.
Р.В. – С какими трудностями пришлось столкнуться в них педагогам?
А.И. – Об одной из них мы уже говорили: изменение роли учителя на уроке. Учитель должен понять, что он теперь должен не столько «давать знания», сколько руководить процессом их усвоения учениками. И это очень сложно. Не секрет, что в школе практически нет молодых учителей, а переучиваться «возрастному» учителю гораздо труднее. Есть еще одна проблема – это то, что иногда трудно будет «просчитать», как пойдет урок. В рамках деятельностного подхода он должен начинаться с диагностики знаний учащихся, а они именно в области истории и обществознания могут оказаться совсем не такими, как ожидаешь. Основное противоречие здесь заключается в том, что, по мнению многих, дети очень мало читают. Да, это так, но это совсем не значит, что они получают мало информации. Знаете, какие темы в ЕГЭ по обществознанию для выпускников являются самыми сложными? Не философия или социология, и даже не экономика, а право и политика. Потому что дети получают много внешней информации и имеют обо всем свое, устоявшееся мнение, далеко не всегда верное. В то же время конспекты, в которых пошагово расписан ход урока, никто не отменял, и их по-прежнему будут требовать с учителя.
Р.В. – В последнее время мы все чаще становимся свидетелями целенаправленных попыток переписать историю. Насколько актуальна эта проблема для школьных учителей?
А.И. – Сейчас разговоры о том, как искажают историю новые учебники, возникают постоянно. Есть много дискуссионных проблем, о которые ломают копья не только профессиональные историки, но и общественные деятели, журналисты. Конечно, хотелось бы иметь настоящий учебник, который поможет учителю в работе на уроке, в решении задач, которые намечены федеральными образовательными стандартами. Но об этом обычно речи не идет. Скажем, участники какого-нибудь «круглого стола» соберутся и возмущаются: в одном учебнике упомянуто три белых генерала и только два красных. В таком случае я задаю людям вопрос: помните ли вы, кто автор учебника истории, по которому вы учились? Редко кто называет имя. А теперь другой вопрос: помните ли вы вашего учителя истории? Конечно, вспомнит каждый. Дело в том, что с учебником в класс входит учитель, и от его личности, гражданской позиции, знаний будет зависеть то, что будет знать ребенок, что бы и как бы ни было акцентировано в учебнике. Поэтому, наверное, применительно к школе вопрос о фальсификации лежит на совести каждого педагога.
Беседовала