05:50 МСК
Суббота
16 / 08 / 2025
1857

Собкоры

Было такое малочисленное и многоликое племя в советской журналистике. Сегодня один собственный корреспондент рассказывает нам о другом собственном корреспонденте

Владимиру Ивановичу Швецову на этой неделе исполнилось 75 лет. Тем, кто жил с ним в одно время в Рязани, не нужно рассказывать, кто такой собственный корреспондент газеты «Правда» Владимир Швецов. А тем, кто его не знал, не объяснишь, каковы были масштаб и обаяние этой личности. Мы все-таки попробуем это сделать: с помощью друга и соратника Владимира Ивановича рассказать, что такое собкор центральной газеты в советское время в отдельно взятом регионе.

О собкоре «Правды» Владимире Швецове рассказывает кинокорреспондент Гостелерадио Валерий Борисов;

– Я приехал в Рязань в 1975 году. В начале 1976 года мы с Володей познакомились. А дружить начали где-то в году 1977-м. У меня появился корреспондентский пункт на улице Ленинского комсомола. Это была такая хорошая отдушина, где можно было общаться, не опасаясь, что кто-то услышит, по-своему истолкует, донесет… И эта славная дружба продолжалась до 1986 года, до моего отъезда в Никарагуа. И потом возобновилась.

Володя, между прочим, начал таскать меня в баню, каждую субботу. И для меня это уже стало ритуалом. Каждая суббота – ожидание бани. Собиралась очень хорошая компания – инженеры, врачи, альпинисты. Очень хорошая была команда. Потом мы иногда и по грибы вместе ездили.

Меня всегда интересовало его отношение к людям и отношение к профессии. Володя по своему рангу должен был быть самым привилегированным и уважаемым корреспондентом центральной прессы. «Правда» – это тогда все-таки главная газета страны. А Володя не пользовался совершенно никакими благами, которые ему были положены по его званию и статусу. Я уверен, он делал это из соображений чисто профессиональных, чтобы ни от кого не зависеть, чтобы его никто за жабры не мог взять. Чтобы не могли ему сказать: «Ты что? На кого бочку катишь? Ты же кормишься из этого корыта».

Все собкоры тогда имели летние дачи обкома и облисполкома. Володя этим не пользовался. Семья его никогда не пользовалась служебным автомобилем. Мало того, если он выезжал в командировку, его довозили до границы области, дальше он ехал другим транспортом, отправлял автомобиль назад. Он был человек, совершенно независимый от партийных бонз. Никто не мог его упрекнуть в том, что он воспользовался своим положением.

Я посмотрел все его публикации в «Правде». Это совершенно не совпадает с тем, что сегодня говорит Алексей Волин: если журналист не хочет следовать указаниям начальства и редакционной политике, надо искать другую работу. В тот период, о котором мы ведем речь, более жесткой редакционной политики, чем в главной газете страны, не могло быть. С «Правды» начинали свой день все партийные и советские работники – от генерального секретаря до секретаря парткома. Володя в этом прокрустовом ложе, которое предлагала ему редакционная политика, оставался честным журналистом. Володя умел в рамках этой политики писать абсолютно честные материалы. Как это? Я скажу как: три увольнения, три инфаркта, два выговора только в Рязани.

Попробуйте уже тогда найти такого человека, который имел выговор от товарища Пельше – председателя Комитета партийного контроля, потом секретаря ЦК КПСС, и после выговора этого человека сохраняют в газете. Значит, он был нужен редакции.

Володя был достаточно закрытый человек. Я не могу сказать, что он распахивал передо мной душу. Я вообще не знаю людей, перед которыми он тогда душу распахивал. Видимо, весь предыдущий опыт подсказывал ему, что надо быть острожным. Но при этом мне с Володей было легко и интересно. Он был удивительно культурный и эрудированный человек. Мы с ним говорили на одном языке. Он так много знал, и я его прекрасно понимал. Из наших ребят, собкоров, пожалуй, только Альберт Трофимов, собкор ТАСС, интересовался литературой, театром. А Володя мог сорваться на премьеру в БДТ, в Ленинград, читал практически все толстые журналы, смотрел новые фильмы, ходил на премьеры в рязанские театры, бывал на гастрольных спектаклях… С ним было очень интересно общаться.

У нас были регулярные встречи собкоров 5 мая, в День печати. Собирался весь собкоровский корпус во главе с кем-то из секретарей обкома. Мы ехали куда-нибудь на природу, в Солотчу. Выбирали место хорошее. Володя и там себя вел очень сдержанно.

Он мне рассказывал о своем главном редакторе, Викторе Григорьевиче Афанасьеве, как тот его спасал в Комитете партийного контроля. Он очень ценил этот поступок своего редактора. Но представьте себе, какую надо было иметь смелость Швецову, какой боевой дух, чтобы объявить войну первому секретарю Тульского обкома партии И.Х. Юнаку, идти поперек судебной системы, спорить с ней из-за судьбы братьев Стародубцевых. Нужно было суметь все это аргументировать, чтобы одного из братьев спасти от тюрьмы, продемонстрировать свой высочайший профессионализм.

Надо быть честным: собкорам тогда жилось неплохо. Квартира, машина, телефон, доступ к дефицитным товарам, дачи. Я только одного человека знал, который не пользовался всем этим в личных интересах. Это Володя Швецов.

Сейчас много говорят о том, что такое универсальный журналист. Вот Володя был универсальным журналистом. В «Правду» людей со средними данными тогда не брали, там был жесткий отбор людей с бриллиантовыми перьями. Там все писали замечательно. Я хорошо знал Юрия Дмитриевича Черниченко. Он с академиками говорил на равных о проблемах сельского хозяйства. Положение собкора было несколько иным. Он не мог себе позволить специализироваться. Он был обязан знать все, начиная от человеческих судеб, кончая проблемами промышленности, сельского хозяйства, культуры. Володя был одним из лучших собкоров «Правды». Потом он был замечательным пресс-секретарем. Он освоил новую для себя область и был зампредом по телевидению. Мне Валерий Майоров так много рассказывал о том, как он его спасал и как давал ему возможность работать. Он был великолепным руководителем избирательного штаба. Он был прекрасным редактором. В Туле он сделал совершенно другую газету, его до сих пор там вспоминают. У него как-то все получалось, за что он ни брался.

Он никогда не рассказывал никаких подробностей о своих отношениях с партийными руководителями областей, в которых работал. Я знаю, что ему очень нравился калужский первый секретарь. Но о Н.С. Приезжеве он никогда не говорил ничего дурного. Он понимал, что это был человек, тоже ограниченный определенными рамками, до конца не осознавший своего положения. Вообще это была достаточно закрытая тема. При том, что за Володей была организована настоящая охота, травля, он не мог себе позволить сорвать материал, был абсолютно обязательным человеком.

Он ведь даже свой дом над Окой разрешил себе построить только тогда, когда ушел со всех постов. Построил дом сам, своими руками. Я всегда восхищался его мастерством плотника. Оказывается, его этому научил отец. Место там замечательное. Когда он мне его показал, мне тоже туда захотелось. Вскоре узнал, что там же, через овраг от Володи, продается домик. Купил его. И мы общались через этот овраг. Я выходил, смотрел: приехал Володя или нет. Звонил ему по телефону. Иногда орал, махал рукой. Ходили друг к друг в гости, жарили шашлыки. Много было всего хорошего.

Он был, конечно, потрясающим профессионалом. А иначе ему не удалось бы удержаться в профессии. Ты – или профессионал, или приспособленец. Володя выбрал первое и не ошибся.

Записала

Статья опубликована в газете Рязанские ведомости в номере 46 (4348) от 15 марта 2013 года
Подписывайтесь на нашу группу ВКонтакте, чтобы быть в курсе всех важных событий.
На вызов – в любую погоду
спешит сельский фельдшер Надежда Быстрова
Людмила Трухина
Звуки уносят в высоту
Судьбе наперекор пишет музыку композитор Нана Эмминиди
Димитрий Соколов
Читайте в этом номере: