Самое интересное, что родственники Сергея Помазуна обращались в милицию и к медикам по поводу его психического состояния, высокой степени возбудимости, но понимания не встретили. Психиатрическую экспертизу теперь можно провести только по решению суда, по желанию самого пациента или в том случае, если он что-нибудь уже натворил. Вот Помазун и натворил…
Встревоженное население Белгорода, судя по телевизионным репортажам, было готово к самосуду и требует высшей меры наказания для стрелка, а лоббисты производителей оружия тем временем продвигают законопроект о свободном хранении оружия в России. Белгородский прецедент, не исключаю, только всколыхнет их активность в том смысле, что каждый, мол, должен защищать себя сам, тогда и стрелять будут меньше. Не верится в это.
Как раз в тот день, когда в Белгороде полиция сбивалась с ног в поисках Помазуна, в нашем городе среди белого дня на оживленной улице два автолюбителя не поделили дорогу. У одного из них было травматическое оружие, у другого – пневматическое. Затеяли выяснение отношений с применением стволов. Вокруг были люди. На место происшествия вызывали наряд полиции. Кое-как «полуденных ковбоев» приструнили.
Что это? Весеннее обострение? Ощущение полной безнаказанности? Тонкая душевная организация представителей офисного планктона? Пусть теперь гадают криминологи и психотерапевты. Этот случай убеждает только в одном: нашим гражданам нельзя доверять свободное ношение любого оружия. Если девушка-студентка в московском метро даже в целях самообороны стреляет, не задумываясь, а потом очень удивляется, что ей дают реальный срок, это значит только одно: наши люди не готовы реагировать на агрессию адекватно. За произнесенное слово готовы ударить, за оскорбление действием готовы стрелять.
ВЦИОМ недавно провел очередной опрос, в ходе которого выясняли, что россияне думают о травматическом оружии? Каждый четвертый из числа опрошенных не знает, что этим оружием можно убить человека, примерно треть не смогла сказать, в чем специфика травматического оружия, чем оно опасно, и чем отличается от обычного. И какой толк, что нам по ТВ «в просветительных целях» демонстрируют криминальную хронику, в которой с наводящими ужас подробностями рассказывают о смертоубийственных последствиях применения «травматики». Болельщика Егора Свиридова убили три года назад именно из травматического пистолета. История имела большой общественный резонанс, но подзабылась…
Мы всё стремимся быть похожими на дикий Запад столетней давности, когда кольт в любом споре был главным аргументом. Но у нас другая историческая традиция взаимоотношения с оружием, присутствующим в быту. От вольно пребывающего на стене ружья нас предостерег еще Антон Павлович Чехов в том смысле, что оно непременно должно выстрелить. Как всегда классик отечественной литературы оказался провидцем: чем больше в нашем быту оружия, тем чаще оно применяется.
В этой плоскости лежит наша главная проблема, а не в финансовых издержках производителей избыточного количества стволов. Понятно, что им надо их кому-то продать в ситуации, когда армия все меньше нуждается в стрелковом оружии. Но вооружение состоятельного среднего класса – не выход. Уж очень часто его представители оказываются у нас средними по своим морально-нравственным качествам, как выясняется.
Проблема в том, о чем предпочитают умалчивать: почему у нас так плохо контролируется осуществление права на владение оружием? Почему его так много гуляет по стране? Почему так легко записаться в охотники? Мне довелось недавно иметь дело с небольшим арсеналом охотничьего оружия, доставшимся в наследство. Чтобы избавиться от него, пришлось приложить немалые усилия. А где взял ствол Сергей Помазун? Вот это лично меня очень сильно интересует.
В стране не может быть бесхозного оружия. У каждого ствола свой номер, на каждый выписывается свой документ. И гражданская война давно закончилась. И криминальный беспредел, вроде бы, на стадии затухания. И любую базу данных об использовании вышедшего из заводских цехов и военных складов стрелкового оружия создать не составляет труда. Похоже, на это не хватает только политической воли, и этот беспорядок, как обычно у нас, кому-то очень выгоден. Просто у преступного бизнеса, связанного с куплей-продажей оружия, очень высокая норма прибыли.