Состоявшимся на минувшей неделе выборам в РАН предшествовали достаточно острые дебаты как в самой научной среде, так и в чиновных кабинетах. И речь не только о персоналиях: кому быть президентом, кому войти в президиум. Речь о месте и роли Российской академии наук в развитии страны. Впрочем, даже не только и не столько академии, а всей российской науки.
Созданная Петром Первым без малого три столетия назад, Российская академия наук была призвана обеспечить неразрывность научно-образовательного и научно-исследовательского процессов. И уже тогда государство Российское не жалело средств на науки, что юношей питают и Россию поднимают. Суммы, что шли с таможенных и иных сборов, отпускаемые на дела РАН, были куда выше, чем у других европейских академий и не списывались ежегодно, согласно бюджетным кодексам ( да и были ли они в ту пору ?), а навсегда оставались за академией, дабы служить делу науки.
Да и через два столетия, когда к власти пришли большевики, отношение к РАН ( даже при многочисленных попытках причислить академию к наследию царского режима, а представителей науки – к инакомыслящим и враждебным элементам) было почтительное. Это выражалось и в финансовых приоритетах государства в научных сферах в целом.
Так было до 1992 года (1991 в расчет не берем, так как его бюджет закладывался годом раньше). А затем – практически десятилетие шла «реакция распада». В ней было все: сдача ведущими научными центрами площадей в аренду кому придется, массовый исход научных сил из институтов и лабораторий. Кто-то уехал за рубеж, кто-то пошел на рынки продавать китайские тапочки, кого-то просто смел вихрь ненаучных перемен. Примеров тому можно приводить множество. Ведущий научный сотрудник одного из рязанских НИИ, работавших, как это раньше было принято говорить, на «среднее машиностроение», то бишь – на оборону государства, человек – без преувеличения – энциклопедических знаний, ученый не в первом поколении, потеряв работу, жилье, потеряв практически все, кроме ума, чести и совести, закончил свою жизнь в интернате среди бомжей, людей, оказавшихся в одночасье не нужными своему государству. А сколько их было в ту пору в стране – оторванных от дела, которому служили верой и правдой?!
…В одном из своих недавних интервью интернет-изданию «Файл-РФ» избранный вице-президентом РАН нобелевский лауреат Жорес Алферов отмечает: около 80 млн. долларов был бюджет Ленинградского физико-технического института в 1991 году. В 1992 он уменьшился в 20 (!) раз (величины приводятся сопоставимые).
Сегодня многое меняется к лучшему, но и до сих пор финансирование – в 2-3 раза меньше, чем было оно в советское время.
Впрочем, даже не в деньгах главная проблема. Один из основных вопросов повестки дня, который звучал на прошлой неделе в РАНе, – готова ли российская наука ответить на запросы времени? Президент поставил задачу к 2020 году создать в стране 25 миллионов высокотехнологичных рабочих мест. Без этого Россия не сможет совершить прорыв, который позволил бы в необходимой мере ликвидировать последствия разрушительного периода лихих девяностых и выйти на мировую экономическую арену. С точечных стартовых площадок, разрабатываемых «Роснано» и «Ростехнологиями», на такую орбиту не выйти. Отечественной науке нужен свой «центр управления полетом». Будет ли эта роль отведена Российской академии наук? Готова ли она к этой роли?