Кажется, что полю нет конца, и вдруг я вылетаю на высокий крутой берег… Передо мной – невиданный ранее простор, а далеко внизу – Она… Блестит, переливается под солнцем, спокойная и полная, сказочно-прекрасная и таинственная…
Повзрослев, я со сверстниками резво сбегала по крутизне «окупнуться». Зато возвращаясь, мы поднимались с трудом и «отдышками». Очень нравилось, стоя у кромки воды, махать рукой пароходу, ведь с его палубы кто-то, неразличимый издали, обязательно отзывался на привет…
Прошлым летом, сколько ни выходила я на место первого свидания с Окой, парохода так и не увидела. Тихо было на реке. Берег стал вроде бы ниже, воды – меньше. Такое впечатление, что река приболела.
Что происходит с Окой? Да и происходит ли?
Чтобы получить ответы на эти вопросы, я отправилась к самому сведущему в нашей области «по делам Оки» человеку – заместителю руководителя Московско-Окского бассейнового
водного управления Федерального агентства водных ресурсов Виктору Прокофьевичу Лунину…
Природа нам угодила
– Когда мы с вами встречались раньше, – начала я разговор, – вы, Виктор Прокофьевич, занимали иную должность, но тоже, можно сказать, ведали водой, и было в вашем распоряжении 895 больших, средних, малых рязанских рек, 2800 озер, 400 прудов, около 5000 болот… Чего-нибудь прибавилось или убавилось?
– Все осталось без изменений. Но в соответствии с Водным кодексом введены в России бассейновые округа, которые теперь являются основными единицами управления водным хозяйством страны, позволяют лучше следить за состоянием вод-ного фонда, оценивать его, принимать соответствующие решения. Бассейновые округа состоят из речных бассейнов и связанных с ними бассейнами подземных вод и морей. Округов таких в России 20. Рязанская область, как и еще 15 субъектов Российской Федерации, относятся к Окскому бассейновому округу. Полностью в границах округа расположены шесть областей, помимо нашей – Орловская, Тульская, Калужская, Московская, Владимирская, а также Москва. И еще девять регионов входят в Окский бассейновый округ частично.
– Как «владельцы» Оки что мы имеем по сравнению с другими такими же?
– У нас несомненные преимущества, природа нам угодила. Протяженность Оки от ее истока в Орловской области до впадения в Волгу составляет 1500 километров. Длина Оки в границах нашей области 495 километров – это почти треть всей реки. На Рязанщине в Оку впадает около 840 речек. Такое гидрографическое расположение области позволяет нам на сегодняшний день не испытывать дефицита воды как поверхностной, так и подземной. Если говорить конкретно, то на створе с Московской областью, откуда к нам идет Ока, мы получаем более 25 кубических километров воды. Да на территории области формируем еще около 4,2 кубических километра. Это много. Воду, конечно, мы не держим, сколько забираем ее, столько и сбрасываем. Владимирская область, куда из Рязанщины течет Ока, получает от нас громадный сток.
Сами себя бьем, что грязь льем
– Воды много. Но какой? Вон уже и пляж в Лесопарке закрыли. Только подумать: в Оке вредно купаться!
– От величины стока прямо зависит природное ассимилирующее свойство реки, то есть способность разбавлять те вредные вещества, которые в нее попадают. И у нас эта способность кратно выше, чем на той же Орловщине или в Калужской области. Но согласен: вода все равно грязная. Официально она так и относится – к разряду 4А «грязная». Но в 1997 было еще хуже: класс 7Б «очень грязная». Помогли Оке хорошие в климатическом отношении годы (выпадало много дождей) да спад промышленного производства.
Есть несколько факторов загрязнения. Один из них тот, о котором мы с вами в прошлый раз беседовали – малые речки. Около 40 процентов их, впадающих в Оку, – это грязная, вонючая водица…
– Неужто ничего не изменилось?
– Почему же?... Мы тогда говорили, например, о Трубеже… Занялись им. Пока только очистили берега от кустарника, воду от разного хлама. Следующие два этапа будут такими: расчистка русла от впадения в Оку и до Кремля – эти два километра рассматриваются как внутренний водный путь, а значит работы будут производиться на федеральные субвенции за счет Минтранса; и расчистка еще полутора километров русла уже как бы только «наших». Федеральное агентство в данном случае также обещало помочь.
Главная беда речек, что у них малый сток, а значит малая ассимилирующая способность. А у предприятий, прежде всего коммунальщиков, сливающих в речки всякую гадость, нет очистных сооружений, могущих доводить сбрасываемую воду до нормы.
Большой вред приносят дождевые и ливневые стоки, которые напрямую, без очистки, поступают в Оку. В Рязани более 600 километров улиц и только около 100 километров из них оборудованы ливневой канализацией. В райцентрах такой канализации также ничтожно мало. А главное, где она и есть, то, как правило, не оборудована должным образом очистными сооружениями, чтобы вода на выпуске была очищена по всем правилам.
Много терпит Ока от застроенных паводко-опасных территорий. Это в основном прибрежные села, и их около 30. Во время половодья все вредное для реки, что накапливается в результате хозяйственной деятельности людей в данных населенных пунктах, смывается в нее. Надо перестать застраивать такие территории, но местные власти продолжают выделять на них земельные участки. И, как правило, людям не местным.
Глубже – не лучше
– Понятно, что река – живой организм. А человек постоянно вторгается в него. Например, добывает песок. Для Оки это вредно?
– В определенной степени, да. Природой создан определенный профиль речного дна. Он сформировался за миллионы лет за счет определенных процессов. Он имеет определенную естественную динамику, которую формирует гидравлическое течение воды. Когда начинают добывать песок, вырабатывают карьер – яму глубиной иногда больше 20 метров. Вода сразу в нее попадает, и где-то оголяются так называемые отмостки, где-то образуются перекаты, и все это представляет опасность для судоходства. Но беда еще в том, что некоторые добытчики гребут песок до самого известняка, то есть «протыкают» водо-упорный слой, и речная вода попадает в подземные воды, что приводит к их загрязнению. Это идет пока не в таких гигантских масштабах, чтобы стало очевидным, но, я знаю, процесс имеет место.
– И много у нас добытчиков песка?
– Ока в границах Рязанской области в основном уже вся распределена на основании лицензий на недропользование. Песок у нас хорошего качества и по себестоимости очень дешевый. Добывать его на суше гораздо дороже – там, чтобы до песка добраться, надо преодолеть так называемые вскрышные породы… Так что недропользователей много, но к работам далеко не все допущены, на это нужно специальное решение местной власти на водопользование. А из-за кризиса на Оке сейчас трудятся вообще единицы.
Но она уже и так пострадала. За последние 50 лет минимальный уровень воды в Оке упал больше чем на метр. Образовалась более глубокая врезка русла. Раньше его средняя глубина была 2,3 метра, сейчас – 3,2. А на отдельных участках более 5 метров. Ока уходит вглубь. Отсюда оползни и эрозия берегов. Средняя скорость размыва их – 5 метров в год. Берега обрушиваются в реку, это опять же ведет к ее загрязнению, создает проблемы для судоходства.
И не встречают пароходы…
– Недавно я редактировала книгу о династии касимовских пароходчиков Качковых (она готовится к выпуску в издательстве «Издатель Ситников»), и в ней хорошо рассказано о том, что представляет собой культурный феномен под названием «Ока». И из своего детства помню, сколь значимым было событие – встречать на пристани пароход из Москвы. Сейчас место нашей пристани заросло кустарником, и так едва ли ни везде на Оке. Как вы думаете, почему так мало на реке пассажирских судов?
– Определенно могу сказать только то, что река свою транспортную способность не потеряла. При необходимости ее в каких-то местах расчищают. Воды в ней достаточно. При том, что в последние пять лет весенние половодья на Оке минимальные, осенне-летние и зимние стоки максимально приближены к нормативным.
Что касается пассажирского потока, то, может быть, он сократился за счет дороговизны билетов? Хотя раньше всегда считалось, что водный транспорт самый дешевый.
– А для реки лучше, когда меньше судов?
– Лучше только в том плане, что при прохождении тех же пароходов создается волна, которая воздействует на берега: один размывает, другой намывает. Но это естественный процесс.
– А с водой в это время что-нибудь происходит?
– Речная вода, вообще, штука интересная. По данным ученых, она меняется 30 раз в год – по своему содержанию, цвету, запаху и всему прочему. С подземной водой такое происходит раз в пять тысяч лет, она, по сравнению с речной, «мертвая»…
Ты реку уважаешь?
– Виктор Прокофьевич, после нашей беседы я прониклась еще большей любовью к Оке и состраданием к ней. Что может сделать для нее хорошего каждый из нас?
– Нам всем надо осознать: мы уже многое потеряли. Например, прежнее качество воды уже не возобновимо, понадобятся сотни лет, чтобы его восстановить. Не произошло бы так и с количеством.
В целом же хочу подче-ркнуть: главная река Рязанщины Ока при всех ее проблемах запас прочности еще имеет. Но жизнь реки, этого живого и хрупкого организма, зависит от нас ровно настолько, насколько уважительно мы относимся к природному ресурсу по имени вода. Именно к ресурсу, который может кончиться, а не как к вечному источнику блага. Вода в нашем государстве продекларирована еще и как стратегический ресурс. Вот давайте из всего этого и исходить. Я бы двинул в народ такой лозунг: «Хочешь жить – уважай воду!»…