Лесное пограничье.
Это похоже на сказку. Лесная глушь, на окруженной стеной сосен поляне бревенчатый дом, а перед его окнами безбоязненно ходит лиса. Не ручная, а дикая. Она частый гость на кордоне. Придет, сядет перед крыльцом и ждет, когда ей вынесут угощение. «Алиска, моя хорошая, смотри, что я тебе принес!» – кличет гостью вышедший из избы хозяин, предлагая ей миску с едой. Лизавета уважает куриные косточки, гречневую кашу, хлебные сухарики, кусочки сахара, изюм, но больше всего ей нравятся сухие кубики собачьего корма «чаппи». К своей кличке она привыкла, подходит к хозяину кордона, когда тот ее позовет.
Лиса – не единственная гостья, появляющаяся на «сказочной» поляне ученого-биолога Окского заповедника Владимира Сергеевича Кудряшова. Заглядывают к нему рысь и енотовидная собака. Эти визитеры ведут себя осторожно, интересуются выгребной ямой, где подбирают все, что можно положить на зубок. Еще на поляне объявляются хори. Делая подкопы, юркие эти зверьки проникают в сарай, чтобы там поохотиться на мышей. А на чердаке сарая, в слежавшемся сене, уже который год выводит щенят куница.
По соседству с домом ученого есть небольшой, заросший осокой пруд. Весной, когда водоем освобождается ото льда, сюда на свадебные гулянья отовсюду собираются сотни остромордых лягушек. Голубоватого цвета самцы, чтобы привлечь на свидание скромных подруг, начинают громко «икать» – такое сравнение приходит в голову, когда слышишь их необычное «пение». Недели две длятся весенние концерты лягушек, после которых на поверхности воды остаются студенистые пласты с икрой.
Но более всего в лесной усадьбе бывает птиц. Сюда на угощение прилетают сойки, дятлы, зяблики, овсянки. Одни любят зерно и крупы, другие – кусочки хлеба и сыра. Есть у Кудряшова и нелюбимые птицы. Это черные вороны. Они не ждут подачек, как другие визитеры, а летают над поляной и оценивают обстановку, чтобы при удобном случае сцапать то, что «плохо лежит». А «очернили» они себя тем, что выслеживают гнездящихся в окрестностях кордона глухарок и с присущей им наглостью разоряют кладки. Ученому довелось наблюдать в бинокль, как один из них спихивал с гнезда возмущенную наседку и крал из-под нее яйца.
Появляются на кордоне и довольно редкие для наших лесов совы – воробьиный сычик и бородатая неясыть. Эти хищники специализируются на мышах, коих осенью на кордоне собираются полчища. Возня грызунов от бдительных сов не ускользает, и птицы прилетают сюда поохотиться.
В осеннее время на дворовой пустоши можно увидеть глухарей, прилетающих за тем, чтобы поклевать на песке мелкие камешки. В желудке птиц эти камешки, а также крупинки битого стекла, которые ученый тоже им предлагает, служат своеобразными жерновами для перетирания грубой зимней пищи – сосновой хвои. Случается, что на заповедную усадьбу «кладут глаз» кабаны, и тогда песчаные борозды огорода у края леса ими перепахиваются.
Много гостей на кордоне бывает даже зимой. Завсегдатаями становятся синицы. Морозными днями они кучатся возле кормушки, а на ночь устраиваются под навесом в поленнице дров. На заснеженную пустошь не перестают наведываться сойки, дятлы, черные вороны. А по следам, оставляемым на снегу ночью, хозяин узнает: вблизи кордона бродят кабаны, лоси, зайцы, интересуются жильем человека и волки, но в отличие от других визитеров близко подходить к дому опасаются.
Но особенно многолюдно на кордоне бывает летом. Тут в соседствующем бору с утра до вечера голосят кукушки и не смолкает хор птичьей мелкоты. На поляне перед домом гнездятся коньки, в поленнице дров устраивают гнезда трясогузки, под застрехами крыш и на выступах карнизов находят приют горихвостки и серые мухоловки. А из подвала дома на завалинку для принятия солнечных ванн выползает огромное количество змей – ужей и медянок. В дом они заползать не осмеливаются, поэтому с таким соседством ученый заповедника смирился.
Сластены из подполья
Недавно я получил от Володи SMS: «У меня новые квартиранты: в доме поселились лесные сони. Зверьки к моей персоне привыкли, безбоязненно позируют перед фотокамерой. Приезжай».
К моему приезду он приспособил на кухонном столике березовый кружок, на который положил дольку яблока, кусочек вяленой рыбы и намазанный медом ломтик белого хлеба.
– Это персональный столик моих квартирантов, – пояснил Володя. – Предложенные угощения зверьки уважают. Никогда бы не подумал, что они будут с удовольствием грызть… таранку. Как говорится, за уши не оттащишь! А все вышло случайно. Оставил одну рыбку на столе, а потом увидел, как соня с жадностью на нее набросилась. После этого стал экспериментировать с едой и вскоре с удивлением узнал: у сонь есть и другой, не менее желанный продукт и тоже не совсем обычный для них. Это мед. Наверное, душу за него отдадут, сколько ни положи, все съедают. Узнав о пристрастии сонь к пчелиному продукту, стал оставлять им в крышечке от бутылки воду. Оказалось, кстати. Насладившись, едоки сразу устремляются на водопой. Лакают, как кошки, только язык мелькает.
О своих квартирантах Володя узнал совершенно случайно. Как-то уходя по делам в лес, он забыл убрать со стола пачку сливочного масла, а когда вернулся, то увидал прогрызенную в обертке дырку. На работу мыши она не была похожей, – та орудует небрежно, пробуя продукт в разных местах, а тут всего лишь одно отверстие величиной с пятирублевую монету, да такое круглое, будто с помощью циркуля сделано. Долго ученый терялся в догадках, чья это работа, пока в одну из ночей не проснулся от шороха и не заглянул на кухню. Там на столе грызла яблоко небывалая и довольно редкая для наших лесов зверушка – лесная соня. За многие годы жительства на кордоне ученый увидел ее тут впервые. Так таинственный гость был изобличен.
– Сейчас появится, – заверил меня ученый, услышав шорох за печкой. – Скорее готовь фотоаппарат.
И действительно, обернувшись на звук, я увидел, как из маленькой щелки в перегородке, отделяющей кухню от прихожей, выскочил пушистый, довольно шустрый зверек величиной с домовую мышь и с пора-
зительным проворством побежал по бревенчатой стене к столу с угощением. Первым делом зверек набросился на таранку. Я приблизился на расстояние вытянутой руки. Едок испугался и юркнул за занавеску.
– Ничего, сейчас опять появится, – успокаивал меня Володя. – Страх у сони исчезнет, когда она будет лакомиться медом.
И он был прав. Не прошло и минуты, как соня вынырнула из укрытия и принялась лизать растекшийся по дощечке мед, позволяя жать и жать на спуск фотокамеры буквально перед ее глазами.
Владимир Сергеевич рассказал, что иногда к кормовому столику наведывается молодняк – по два-три зверька разом. Но чаще они появляются у еды порознь. Один из них пытался устроить гнездо из пакли и бумаги в висевшем на гвоздике матерчатом мешочке, но, обнаруженный хозяином, строительство прекратил. Ученому интересно знать: где сони устроятся на время зимней спячки? В дикой природе они живут в лесах с густым подлеском, уединяясь на зиму в подземных убежищах. А тут, по его мнению, скорее всего переберутся в подвал. Возможно, в дом зверьки проникли оттуда же, щелки в полу сделать это позволяют.
Полосатые
квартиранты
– Идет! – сказал Володя, радуясь появлению лисы возле дома.
Я схватился за фотоаппарат. Было раннее утро. Визит лесной гостьи мы ожидали. Володя надел накомарник (кровососы в начале лета зверствовали) и вышел встретить ее с куском сыра. Несмотря на столь необычное обличье своего благодетеля, она не испугалась, сразу подошла, как только кликнул ее.
А я открыл форточку, чтобы сквозь отверстие в сетчатой драпировке высунуть наружу телеобъектив. Не удалось! Разозленные за драпировкой осы пришли в негодование, подняв такой гул, что я еле успел отдернуть руку и закрыть форточку, иначе болезненных укусов не избежал бы. Эти квартиранты пристроили гнездо на верхней перекладине окна, залетая внутрь как раз через упомянутое отверстие в драпировке.
– Бояться их не стоит, – авторитетно заявил вернувшийся со двора ученый. – Это осы-полисты. Они миролюбивы. Правда, не любят излишнего любопытства.
И Володя показал палец со следами укусов.
Ос на кордоне необычайно много. Однако миролюбивым нравом отличаются не все. На чердаке дома ежегодно квартируют шершни – самые крупные из ос. Свои огромные (с ведро) «бумажные» гнезда они пристраивают к потолку, но близко не подпускают – сразу бьют тревогу.
Много лет шершни селились в дупле соседствующей с домом сосны. Оно находилось в метре от земли, и когда кто-нибудь проходил мимо их «коттеджа», осы расценивали деяния ходоков как посягательство на собственность. Агрессивных соседей хозяин кордона решил «выселить» и осенью, когда дупло опустело, замуровал его цементом. Не помогло. Полосатые агрессоры поселились выше «этажом» – в висевшем на сосне домике для птиц, выселив оттуда прежних жильцов – мухоловок.
Гуляя возле кордона, шершней я обнаружил и в других птичьих домиках, развешанных вдоль дороги. А на бревенчатой стене дома увидал целое поселение ос-полистов. Их спартанские постройки без стен и крыши ютятся так кучно, что походят на декоративную облицовку стены – вся в сотах.
Глядя на такое сосредоточение разноликих соседей в «поместье» Кудряшова, я подумал: «Тут, на кордоне Окского заповедника, все эти мелкие очажки жизни братьев наших меньших представляют собой живой музей почти всюду исчезающих ценностей дикой природы. И Володя старается эти ценности сберечь на благо будущих поколений людей».
Соседи Владимира Кудряшова
Статья опубликована в газете Рязанские ведомости в номере 150 (4452) от 16 августа 2013 года