А я помню. Прежде всего, свое ощущение: все надежды, связанные с перестройкой, с появлением ГКЧП безвозвратно рухнули.
Еще помню седовласого пожилого человека на троллейбусной остановке. На его ситцевой рубашке был боевой орден, а лицо излучало торжество: «Началось!» В магазине стояла очередь за сахарным песком. Когда объявили, что товар кончился, она не разошлась покорно, как раньше, а судорожно скрутилась и стала требовать открыть кладовки. «И правильно хотят вас…» – выкрикнул кто-то. В Москве в те дни почти поголовно защищали демократию. В Рязани большей частью хотели порядка и справедливости.
Редакция «Приокской правды» безропотно публиковала документы ГКЧП. Читатели звонили: «Не хотим получать вашу газету!» Где-то втихую проводил заседания обком. На площади Ленина главный заводила рязанской «революции» обличал КПСС. Город был словно оккупирован, хотя власть формально существовала. И еще ожидалось что-то вроде чьего-то прихода… Вот тогда один из моих редакционных товарищей сказал: «Ребята, сейчас такая атмосфера, как у Булгакова, мы живем словно в «дни Турбиных». Самое скверное, что неизвестно, чем все кончится».
Кончилось через несколько месяцев Беловежской пущей. Потом были бессовестная «прихватизация» и настоящее ограбление простых людей. Кончилось войной в Чечне, когда матери, дежурящие у Ростовского морга, получали даже не тела убитых сыновей, а собранные для опознания жалкие останки того, что совсем недавно было молодой жизнью. Разве можно это забыть?
Могут сказать: «Все так. Но мы, народ, при чем? Нас не спрашивали». Отрицать очевидную вину бывает полезно для сбережения собственного здоровья. Но историческая память должна быть беспощадна. Поэтому вспомним, как мы сперва на референдуме проголосовали за Союз, а потом радостно выбрали президента отдельного российского государства. Сейчас легко все валить на Горбачева. Но разве он не предупреждал парламент, который принял документ о верховенстве российских законов, что так в союзном государстве делать нельзя? Ностальгируем по СССР. Но разве представители партии, которая больше всего этому подвержена, опять же заседая в парламенте, были против ратификации беловежских соглашений?
А что народ? Ничего не понимал? Или не удосуживался понять? Как-то получается у нас так, что первее всего эмоции. Потом с досадой чешем затылок. Не зря сами о себе говорим, что «умны» очень часто «задним умом».
Последние двадцать два года нас (я имею в виду большинство населения) все же чему-то научили. И слава богу! Ведь думать головою, а не каким-то еще способом нужно и сейчас. Еще как нужно! Я поразилась, когда в период президентских выборов, во время демонстраций как на Болотной площади, так и на Поклонной горе, один видный демократ и поэт на вопрос столь же вольнолюбивой радиостанции, кого бы он посоветовал в руководители страны вместо самого главного претендента, без запинки ответил: «Да хоть кого!» Вот мудро, так мудро!
Сейчас снова выборы. Видя простые до примитива «обещательные» лозунги, удивляюсь: неужели они на кого-то действуют? Неужели люди за эти два десятилетия не составили себе представления, кто есть кто? А в Москве кто-то снова пытался примерять на себя образ «правдоруба» Ельцина.
Только вот даже иностранные журналисты замечают в свете событий в Египте, что российское общество, в отличие от западного, никогда не принимало «арабскую весну». Не надо нам ни «революции роз», ни «Лебединого озера».