В последнюю декаду августа рязанцы ежегодно отмечают день рождения одного из своих любимых поэтов Евгения Маркина (1938-1979). На его родине, в касимовской деревне Клетино, проводится праздник «Наша Русь для меня здесь начинается». Впервые торжества в честь автора «Белого бакена» состоялись в 1988 году, когда отмечалась полувековая маркинская дата. А чем было отмечено 25-летие поэта?
К тому времени Евгений Маркин уже успел «подучиться» в Рязанском педагогическом и Московском литературном институтах, поработать корреспондентом газет «Рязанский комсомолец», «Комсомолец Киргизии», столичного еженедельника «Литература и жизнь», выпустить в свет своего первенца – авторскую книгу «Личное дело», опубликоваться в журналах «Юность», «Смена», «Огонёк», «Подъём», изданиях с многомиллионными тиражами – «Комсомольской правде», «Советской России», «Труде», «Сельской жизни», альманахах «День поэзии», «Литературная Рязань», «Спутник», «Стрелка», коллективных сборниках «С добрым утром, родимый край!», «Приокские дали», «Над Окой звенит гармонь» и, разумеется, областной и местной печати.
И вот вторая книга талантливого автора – «Звёздный камень». Она-то как раз и вышла летом 1963 года, к 25-летию поэта. Это своего рода его небольшое избранное, так как в сборник, помимо новых на то время произведений, вошли и лучшие стихи из «Личного дела»: «В канцелярских кладовках где-то…», «Речка Гусь», «Самородок», «Я помню жактовскую комнату…», «Пламенеть листопаду…», «Лишь ветер да всполохи розовые…» и другие.
Конечно же, на некоторых строчках второй маркинской книжки лежит отпечаток тех, ещё исполненных советской романтики, лет. Но в это издание включены и такие стихотворения, которые даже спустя более полувека после своего написания поражают истинной творческой новизной. И прежде всего к ним относятся «Звёздный камень» и «Яблоки». Первое, ставшее заглавным для сборника, стихотворение – пророческое:
Люби меня!..
Ты голову уронишь,
ты страсть мою вторую
не простишь,
ты трижды меня за год
похоронишь
и трижды женской верой
воскресишь!
Но мы не скоро
бросим ледорубы.
И потаённой полночью
навек
к твоим губам
прильнут чужие губы,
споткнётся сердце,
замедляя бег.
. . . . . . . . . .
И вдруг в ночи,
торжественной и тихой,
едва забьётся сердце
невпопад,
я закричу отчаянно и дико,
как лебеди подбитые кричат!
И крик заходит
эхом по округе,
в ущелья руша камни и пески.
Я закричу –
и в небо вскину руки,
и сердце разорвётся на куски!
Вся будущая судьба поэта предсказана в этом стихотворении:
Но в те года,
когда пройдут исканья,
когда помолодеет
шар земной,
твой стройный сын
уйдёт за звёздным камнем
дорогами,
проторенными мной.
Удивительно, но строки эти были написаны в 1961 году, ещё до рождения сына поэта Романа Маркина, занимающегося изданием книг Евгения Фёдоровича и публикацией посвящённых ему произведений, проведением в деревне Клетино творческих маркинских праздников.
Стихотворение «Яблоки» было создано Маркиным в 1962-м. Помнится, потрясло оно меня при первом же прочтении:
Я воровал их у попа Исаака.
Я ветки осторожно
пригибал,
и лаяла охрипшая собака,
и холодок по коже пробегал.
А девочка следила
сквозь репейник,
дрожала, прислонившись
к городьбе,
и наконец
брала их с нетерпеньем
и прятала за пазуху к себе.
Стихотворение «Яблоки» по-маркински дерзкое даже и для времён «оттепели»:
Ах, как потом
на пионерском сборе
меня честил
десятилетний вождь!
Мол, это что ж:
редактор на заборе!
Мол, с детства ты
неправильно живёшь!..
. . . . . . . . . .
И всё ж,
когда случается наведать
глубинное мещёрское село,
мне вся родня
торопится поведать,
что в самом главном
мне не повезло,
что прозевал,
что вождь успел сосватать…
Да, иные тогдашние «вожди» всё успевали: и шороху, что называется, навести, и вовремя якобы перестроиться, и чужое ухватить…
И всё же стихотворение «Яблоки» не об этом, вернее, не только об этом. Концовка произведения прописана с филигранной точностью, с восхитительным мастерством:
Но тонкий стан
глазами провожая,
какой-то детской грусти
полон я,
как будто там
не женщина чужая,
а девочка далёкая моя,
как будто там
с улыбкою счастливой
за пазухой
уносят для него
два яблока
янтарного налива
из призрачного сада моего.
Читал я эту маркинскую книжку где-то в конце марта 1974 года, во время семинарских занятий по истории партии.
Замечательный преподаватель, ныне покойный Александр Иванович Евтеев, узрев сие, вздохнул и с грустью произнёс: «А ведь Женя Маркин так мне по предмету последнего зачёта и не сдал…».
Внезапная кончина Евгения Фёдоровича в ноябре 1979-го пришлась как раз на то время, когда мне самому тоже шёл 25-й год. После областного семинара молодых авторов я тогда со своими первыми столичными и республиканскими публикациями только-только входил в рязанскую литературу. Рубеж 70-80 годов был дьявольски щедр на ранний уход больших поэтов, не доживших до своих золотых юбилеев.
Во время одного из воскресных сменных дежурств, пока не было начальства, я «вышагал» по заводской территории вот эти строки:
Что проку нынче
в фимиамном дыме,
коль дух уже от сердца
отлетел?
Поэты погибают молодыми:
кому – Дантес,
кому-то «Англетер».
Уходят,
не дождавшись юбилеев,
но каждый миг для них
как юбилей.
И каждый миг,
судьбой земли болея,
они под дулом совести своей.
Ещё не ссохлась краска
на муаре,
и не утихла боль, глаза слезя.
Но кое-кто засел за мемуары,
стремясь попасть
в посмертные друзья.
Но, как вы в душу трудную
ни влазьте,
как ни клеймите грешную судьбу,
поэты неподвластны вашей власти
и неподсудны вашему суду.
Они живут,
и свет их нестихаем,
и неподкупен,
и неумолим.
И мы под их тревожными стихами,
как будто под хоругвями
стоим…
И я оставляю за собой право жить душевным порывом моего творческого наставника, быть блюстителем его литературной стези и хранить светлый образ Евгения Фёдоровича в саду своей памяти…