Явление на улицах города молодых мам, которые носят на себе маленьких детей в тряпичной перевязи, вызывает у многих удивление. «А чему удивляться? – возражает одна из таких мам. – Это, можно сказать, возвращение к естеству, к истокам. В чем носили детей, например, русские женщины-крестьянки? В подоле». Поиск в Интернете выявил, что матерчатую люльку используют не только мамы, но и папы, называется она иноземным словом «слинг» и не всегда подразумевает толькой прикладной, сугубо практический характер. Судя по репликам в виртуальной сети, некоторые «слинго-мамы» претендуют на «особость» своих методов воспитания. Часто это вызывает возражения у «обычных» родителей. Что стоит за всем этим?
Ответы на данный вопрос я попыталась выяснить у ученых РГУ имени С.А. Есенина – доктора педагогических наук, и.о. заведующей кафедрой педагогики и менеджмента в образовании Нины Васильевны Мартишиной и доктора философских наук, профессора кафедры культурологи Александра Васильевича Соловьева. В беседе мы коснулись и других, важных сегодня проблем семейного воспитания.
Р.В. – По моим наблюдениям, родители, которые тяготеют к «естеству», стараются и кормить детей натуральной пищей, а не колбасой или сосисками, и ограничивают их в просмотре телевидения, а иногда вообще его из жизни исключают, так же, как и Интернет. Как это можно оценивать?
Н.М. – Семейное воспитание имеет много граней и нюансов, это достаточно проблемное поле. Но подобных родителей можно понять. Прежде всего, потому, что средства массовой информации вообще и телевидение в частности, и особенно интернет-пространство сегодня очень агрессивны. К тому же они имеют свои ценностные ориентиры и модели мира. И если человек с раннего возраста включается во все это, то происходит подмена понятий, у него создается представление, что телевизионный, виртуальный мир – это и есть настоящая жизнь. Когда же дети выходят в реальность, они не понимают ее, чувствуют себя чужими в ней и беспомощными. Поэтому родители хотят, чтобы дети больше жили в «естестве», в природе, чтобы они не только в рекламе видели, скажем, зеленую травку и речку. С другой стороны, если искусственно замыкать человека в семейном пространстве, это может привести к неким иным искажениям. Мне кажется, правильнее всего формировать в детях оценочные суждения, то, что мы называем свободой выбора.
А.С. – Я тут во всем согласен с Ниной Васильевной, но хотел бы выразиться резче. Культура, когда мы понимаем ее как общественную систему, – жестока. Сегодня она представляет собой реальность, в которой средства передачи информации занимают важнейшее место. И когда, например, ребенок идет в первый класс, он в условиях этой жесткой реальности «должен» иметь сотовый телефон. Даже если он ему не нужен. Иначе этот ребенок будет восприниматься товарищами как нечто странное, и ему будет среди них очень непросто. Как же быть? Например, с тем же Интернетом?
Сам я в течение, наверное, полутора лет пытаюсь решить проблему его фильтрации для моей младшей дочери, и пока мне, как многим другим родителям, это удается. Но мы ведь понимаем, что это до поры, до времени. Придет момент, когда нашим подросшим детям ничто не сможет помешать зарегистрироваться, скажем, «ВКонтакте». Это и хорошо, и плохо. Я, можно сказать, апологет информационных технологий, активно использую их в работе. «ВКонтакте» у нас каждая учебная группа создает свою группу, я им посылаю задания для семинаров, разрешаю студентам присылать мне свои работы. То есть я активно использую социальную сеть. Мне хочется, чтобы и моя младшая дочь после того, как она, вероятно, зарегистрируется в сети, свободно и самостоятельно решила: действительно ли ей это надо, принесет ли пользу? Лишать же современных людей существующего сейчас информационного поля нельзя.
Р.В.– Я хотела бы дополнить информацию о той маме, которая сравнила слинг с крестьянским подолом. Она не относится к числу родителей, считающих за благо выкинуть из дома телевизор и Интернет. Правда, «мультики» для своих двух сыновей она выбирает сама и показывает их через DVD. Что касается компьютера, то активно им пользуется. Например, перед тем, как прогуляться со старшим, семилетним сыном по территории Рязанского кремля, пополнила знания о нем через сеть. Во время прогулки, рассказывая о достопримечательностях, молодая женщина на электронной планшетке демонстрировала мальчику, какие еще есть на Рязанщине древние храмы. Кстати, младший, полуторагодовалый сын все это время благополучно находился у нее за спиной.
Н.М. – Уверена, это образованная и, скорее всего, педагогически образованная мама, она умело использует в воспитании детей имеющиеся у нее возможности. Наверняка прогулка для мальчика оказалась и познавательной, и интересной. И, знаете, что еще важно?.. У мамы и сына появилась еще одна общая тема, им станет интереснее и легче друг с другом контактировать. Общение в семье – это сегодня серьезная проблема. Мы с Александром Васильевичем постоянно находимся в студенческой гуще, и многие ребята жалуются: «Не можем вот так легко, как с вами, говорить со своими родителями, они не понимают нас». При этом чувствуется: молодые люди, привыкшие быть опекаемыми, излишне защищенными, сами не готовы к роли родителей. Меня, например, очень коробит, когда кто-то из молодой семейной пары говорит: «Мы решили завести ребенка» – словно речь идет о какой-то зверюшке. А они этого не замечают.
А.С. – Интересный поколенческий момент: сейчас у нас обучаются студенты, родители которых – примерно наши ровесники. Мы – еще отчасти советские, периода 80-х–90-х годов, когда эра массированного телевидения и Интернета еще не наступила. А наши дети уже почти все поголовно сидят, как говорится, в сетях. И, конечно, это обстоятельство отягощает общение старших и младших. Но надо обязательно отдавать себе отчет в том, что молодые люди – разные. А мы иногда на всех них одни и те же ярлыки навешиваем: поверхностные, легкомысленные, безответственные…
Н.М. – Здесь надо принять одну простую истину: какое бы поколение мы ни взяли: наше, до нас, после – их представителей нельзя мерить одной меркой.
Р.В. – Но проблема отцов и детей всегда была и есть, а сейчас она усложнена в силу названных вами исторических, социальных условий. Так вот, если вернуться к той теме, с которой мы начали, – поиск родителями способов противостояния агрессивному, дезинформирующему миру… Может ли это укрепить семью, наладить общение?
А.С. – Если оно строится на какой-то совместной деятельности. В современной философской, педагогической литературе есть такое понятие – «присвоение пространства». Имеется в виду не существующая в реальности территория, которую кто-то, например, огородил забором. Нет, это общественное пространство, которое люди как бы присваивают совместными действиями, общими усилиями и чувствами. В качестве примера можно привести и ту молодую женщину, о которой вы рассказали. Территория Рязанского кремля оказалась в данном случае пространством, «присвоенным» не только мамой и ее старшим сыном, но и тем малышом, который «гулял», находясь в «люльке» за маминой спиной. Для него эта прогулка, наверное, тоже что-то означала, может быть, пока на бессознательном уровне. Можно взять и не семейный пример. Мои студенты совместными усилиями привели в порядок и разрисовали стены одного хозяйственного помещения возле Дворца пионеров – так сказать, присвоили его. А потом вижу: все дружно сидят около него на лавочке, охраняют.
Н.М. – Нормальное, заинтересованное общение в семье – это, конечно, прежде всего, результат общего дела, увлечения. Лет 16 назад студенты нашего университета начали «присваивать» себе культурное пространство под названием областной театр кукол. Там их очень хорошо приняли. Студенты могли, например, не только смотреть спектакли, но и участвовать в них. Они устраивали в театре свои праздники, он стал для них своим, очень гостеприимным домом, куда они приводили отцов и матерей. Теперь эти студенты сами родители, а театр кукол для их детей – что-то вроде театральной Мекки…