А помнится, в самом начале ее обсуждения, когда авторитетные ученые-историки сообщили, что главная трудность – определиться с двумя десятками особенно острых проблем (и все они были перечислены), один известный публицист и телеведущий возмутился и написал в своей статье примерно следующее: «Это что же получается? В нашей истории вообще почти нет ничего определенного? Чем же вы тогда, господа историки, занимались? Почему не устанавливали историческую истину?» И я с ним в этом возмущении была согласна. Потому, во-первых, что даже обидно как-то. Жизнь прожита уже большая, и вся она, хотела я того или не хотела, строилась все-таки с опорой на то, что еще до меня было прожито славно и достойно. Теперь вопрос: было оно, не было? Нет, выходит, ее, исторической истины. Теперь в свободном нашем государстве каждый историк волен смотреть на прошлое с точки зрения своей концепции. А их, в основном, две. Одна, так сказать, почвенническая: история нашего государства, хоть и трудная, но вполне разумная и в ней многим можно гордиться. И другая, которая обозначается обычно как либеральная: все в российской истории плохо, не так, как у людей, – то есть на Западе.
Это противостояние каждый из нас мог наблюдать в телеспоре «Суд истории» и продолжает видеть в «Поединке». Телезрителям предлагается проголосовать, за какую они точку зрения. И примечательно, что, как правило, наибольшую поддержку получает тот из участников спора, который оценивает нашу историю «положительно».
О чем это говорит? О том, что большинство телезрителей училось еще по советским учебникам и, сколько этих людей не «перековывали» за последние два десятилетия, они категорически не хотят менять свои взгляды?.. Если это так, то мы еще раз должны понять и осмыслить, насколько важна для жизни каждого из нас школьная наука (не обязательно история).
Но дело, может быть, даже не столько в усвоенных в школьном возрасте знаниях, а в такой тонкой материи, как чувства. Не может большинство наших людей более-менее благополучно жить, сознавая, что ничего хорошего и путного наши предки не сделали… Собственно, в качестве примера я уже приводила себя.
Правда, другим-то людям (условно говоря, меньшинству) в такой ситуации чувствуется как раз хорошо. Констатируя, что живут в стране безумных правителей и дураков, они ощущают себя как бы умнее и выше. На этой почве и возникла, по выражению писателя А. Проханова, распря…
И хорошо, что нынешняя верховная власть приказала во имя будущего страны эту распрю преодолеть. Выражением чего и стала концепция нового учебника истории, принятая как раз перед Днем народного единства. «Как раз» потому, что этот День, многими еще не признаваемый, по выражению известного политолога М. Леонтьева, есть настоящий «праздник чудесного спасения практически сгинувшей, распавшейся, развалившейся страны, в которой все воевали против всех, жгли и грабили друг друга, в Кремле – поляки, а в каждом мало-мальски поселении – свой самозванец».
Чтобы до всего этого не дошло, ученые-историки, педагоги, представители творческой интеллигенции, которых мы очень часто видим на публичной сцене, и заключили между собой своего рода общественный договор. Наступив в некоторых случаях на горло собственной песне. Вот А. Проханов, которого идейные противники, наверное, одним из первых окрестили «красно-коричневым», признается, что ему и единомышленникам пришлось пойти на ряд уступок… И его антипод, либерал Н. Сванидзе, про которого идейные недруги тоже, между прочим, говорили, что он «складывает губы свастикой», согласен вроде бы признать: индустриализация и коллективизация в 30-х годах были задуманы не для погибели людей, а в качестве советской модернизации…
Итак, концепцию согласовали, хотя, конечно, споры еще будут. Но при всех спорах важно помнить, говоря словами поэта В. Кострова:
Чтобы будущее строить,
На костях плясать нельзя.