Р.В. – Дина, поэты «взрослой» направленности сегодня часто сетуют, что стихи никому не нужны: их трудно опубликовать, тем паче выпустить отдельной книгой, а если все-таки выпустишь, то они «залеживаются» в магазинах. Каково в этом отношении детскому поэту? Казалось бы, у издателей должен быть повышенный интерес к детской литературе, ведь дети – наше будущее, а семейные ценности сегодня ставятся очень высоко.
Д.Б. – Думаю, издатели мыслят более прагматично. Книжный бизнес, как и любой другой, должен приносить прибыль – это аксиома.
А спрос на поэзию невелик. Детским стихам в этом смысле повезло больше, ведь именно с них начинается наше обучение и воспитание. Малыши слышат стихи с самых первых лет, разучивают их с мамами, разглядывают картинки... Значит, и потребность в таких книгах сохраняется. Издатели это очень хорошо понимают. Считается, что детская литература – самая консервативная часть книгоиздания. А детская поэзия – особенно. Но у этого консерватизма есть и обратная сторона. Родители и бабушки-дедушки, как правило, покупают книжки со знакомыми именами на обложке. Чуковский, Маршак, Барто – вечные и несменяемые лидеры детской поэзии, поскольку продаются в разы лучше любого нового автора.
Еще один важный момент: качественная детская книга требует серьезных затрат на издание. Хорошая бумага, цветные иллюстрации – все это недешево. И часто издатель просто не хочет рисковать деньгами. Вот и выходит, что детскому поэту без громкого имени издаться ничуть не проще, чем «взрослому»…
Р.В. – Сегодня у вас нет проблемы с публикациями в литературной периодике для детей (и не только). Как вы полагаете, сложилась бы иначе ваша литературная биография, если бы вы не уехали из Рязани? Можно ли стать известным поэтом нынче, живя в провинции?
Д.Б. – Если бы я осталась в Рязани… Грустный вопрос. Конечно, стихи бы я писала, но скорее всего так и не рискнула бы выбраться с ними в «большой» мир. И рассылать их по редакциям вряд ли бы стала... А в Москве я впервые получила оценку и, самое главное, одобрение «старших товарищей». На заседаниях московского Клуба детских писателей меня слушали Марина Бородицкая, Михаил Яснов, Виктор Лунин, Сергей Махотин, Тим Собакин – можно сказать, живые классики детской поэзии.
Но это – моя история. А вот, например, два самых интересных, на мой взгляд, детских поэта из «новых имен» – Галина Дядина и Анастасия Орлова – живут одна в Арзамасе, другая – в Ярославле.
Их знают, у них выходят книги… Мне кажется, что проживание вне столицы никак не отражается на их известности. В конце концов, Интернет сейчас есть почти везде.
Р.В. – Не секрет, что многие стихотворцы позиционируют себя как детские поэты. Как отличить хорошие стихи для детей от «просто» стихов, состоявшегося детского поэта – от того, кто выдает желаемое за действительное?
Д.Б. – Очень много тех, кто пробует писать «детское». Появился в семье ребенок – и всякие гугушеньки начинают сочиняться сами собой. И порой возникает соблазн их записать. Тем более что дети (внуки, племянники) – в восторге, родня и знакомые тоже подбадривают…
Просто в нас с младенчества заложили «матрицу» детского стиха.
Каждый может выдать, почти не думая, что-нибудь вроде: «Котик (зайчик, ежик…) посмотрел в окно, За окном уже темно. Баю-бай! Баю-бай! Спи, Танюша (Илюша, Валюша…), засыпай!» И начать терроризировать редакции детских изданий…
Я, конечно, утрирую, а вопрос вы задали серьезный. Можно покупать детские книжки по принципу: ярко, складно – да и ладно. Но тогда и не удивляйтесь, что эмоции у вашего дитяти будут вызывать только мультики да компьютерные игры. Ведь переживать на каком-то глубоком, сокровенном уровне заставляет именно хорошая поэзия. Есть в ней такая магия. И как раз в этом ее отличие от стихоподобного мусора.
Р.В. – Мы знаем, что вы пишете не только для детей. Трудно ли перевоплощаться из поэта, который разговаривает с детьми на их сокровенном языке, во взрослого автора, беседующего с ровесниками о вещах не детских?
Д.Б. – Самыми удачными своими стихами я считаю те, которые одинаково интересны и детям, и взрослым. Точнее – не так, по-разному интересны. Когда взрослый «считывает» свой слой, ребенку пока непонятный. Хотя, возможно, я обольщаюсь – детишки сейчас продвинутые… Конечно, я не специально прячу «фиги в карманах» – так получается. По-другому мне писать просто скучно. Вот только многие редакторы воспринимают это как «неформат». Что печально.
Р.В. – Какой вопрос чаще всего задают вам как детской поэтессе?
Д.Б. – Разумеется, про первое стихотворение. Сначала я рассказывала, как однажды, еще в школе, забыла ключи от дома. И, сидя в подъезде, от нечего делать стала сочинять стих. Повторяться быстро надоело, и теперь я отвечаю, что первого стихотворения у меня вообще не было, и я написала сразу второе…
Еще один «вечный» вопрос: как вы пишете? Отвечаю честно – лежа.
Р.В. – К сожалению, бывает, что фантазия спрашивающих беднее возможностей отвечающих. Журналистам «шаблонные» вопросы тоже свойственны. Один из вопросов, которыми мучают писателей, говорящих с публикой, – про творческие планы. Вам он не надоел?
Д.Б. – Творческие планы у меня всегда простые и скромные: написать еще хотя бы одно хорошее стихотворение…
Беседовала