Удачный пример заразителен. Вслед за антитабачным законом может появиться документ, серьезно ограничивающий продажу алкоголя. Планируется блокировать интернет-сайты, реализующие спиртное посредством дистанционной торговли. Денежный штраф будет угрожать родителям, чьи дети пристрастились к распитию горячительных напитков. А возрастную планку при их продаже поднимут до 21 года. Сцены в кино, где герои выпивают, тоже окажутся вне закона.
Способны ли запретительные меры снизить тягу населения к спиртному? Или желание надрызгаться берет верх в любых обстоятельствах и при любых ограничениях? В поисках ответа на эти вопросы отправляемся в рязанский медвытрезвитель.
Срабатывает кнопка звонка, и массивные черные ворота медленно отъезжают в сторону. Я на территории «отделения временного содержания лиц, находящихся в состоянии опьянения». Коридоры и палаты с мягким светом встречают тишиной и спокойствием. Из 24 коек не занята ни одна. Где же пьянчужки, которые должны мирно трезветь на казенных кроватях? Старший фельдшер Полина Зорина разводит руками: ни одного пока не привезли.
– А в среднем в сутки сколько бывает?
– Примерно шесть-семь поступивших.
Потерявших устойчивость выпивох в этом заведении называют «поступившими». Слово контингент здесь не в ходу.
Отношение к ним самое гуманное. Личные данные не записывают, на работу не сообщают, денег за «постой» не берут – учреждение полностью финансируется из бюджета. При необходимости здесь окажут первую медпомощь и дадут препараты, ускоряющие процесс отрезвления.
Накануне моего приезда в медвытрезвитель отмечался Международный день студентов, а по региональному закону эта дата входит в перечень праздников, когда продажа спиртного в магазинах запрещена. Может быть, поэтому все кровати оказались невостребованными?
Если бы такая прямая зависимость существовала, фельдшеры были бы только рады. Однако часто коечный фонд простаивает по другим причинам. Не рассчитавших сил граждан оставляют лежать на улице. Фельдшеры сокрушаются, что соответствующие службы реагируют не всегда. Например, довольно мало пьяных доставляет полиция. То ли напившиеся «в зюзю» граждане тихо уползают в укромные места, с глаз долой, то ли бдительное око стражей порядка их предпочитает не замечать. Основные поставщики лиц, находящихся в среднем и тяжелом состоянии опьянения, – кареты «скорой помощи». В октябре в вытрезвителе побывали 156 рязанцев, из них 127 были доставлены «скорой», и только 25 полицией. К сожалению, бригады спецмедслужбы, увозившие с улиц невменяемых горожан на своем транспорте, давно ликвидированы, а у полиции и «скорой помощи» и без того хватает вызовов, чтобы еще играть роль бесплатного «такси для пьяных».
Фельдшер Лариса Никитина застала те времена, когда в Рязани рядом с главпочтамтом стояла доска с портретами неугомонных пьяниц и надписью: «Они позорят наш город». В 1979 году в сутки в вытрезвитель доставляли иной раз по 70 человек, некоторые умудрялись стать клиентами заведения 2-3 раза в день. Вышел – выпил – обратно. Такие попадаются и сейчас, но гораздо реже. Судя по количеству незанятых коек, может показаться, что масштабы пьянства сильно уменьшились. Однако у Никитиной свое мнение на этот счет. В советские времена пьяные были на виду, потому что люди шли с работы и по дороге домой успевали «накачаться». Вот их и подбирали с остановок и тротуаров. Четыре спецмашины были постоянно на выездах. В наше время, когда за тунеядство к ответственности не привлекают, люди квасят по домам. Скрытое от глаз общественности пьянство не менее страшное. Основной психический удар приходится по родным и близким. Лариса Никитина считает, что принудительное лечение в закрытых профилакториях было оправданно. Между сотрудниками разгорается дискуссия.
– Ничего хорошего в ЛТП не было, людей ограничивали в правах, совершали над ними насилие, – не соглашается с фельдшером одна из коллег.
– А права близких, страдающих от алкоголиков, значит, не в счет? – парирует Лариса Николаевна. – Когда у человека развивается психоз, на него никакие уговоры не действуют. Попробуй заставь его закодироваться!
Однако все мои собеседницы сошлись во мнении – ограничения на продажу спиртного повлияли на ситуацию положительно. Если бы запреты и контроль были еще жестче, то многих неприятных случаев удалось бы избежать.
– К нам доставляют людей, ставших в буквальном смысле жертвами алкогольных аферистов, – говорит Полина Зорина. – Они заходят в рюмочную или кафе, чтобы посидеть культурно, а в алкогольные напитки им подливают суррогаты, из-за чего люди быстро отключаются. К нам их доставляют уже без денег, кредитных карт и других личных вещей.
Меры противодействия злоупотреблению алкогольной продукцией, принятые на федеральном и областном уровнях, заместитель главного врача по организационно-методической и консультационной работе областного наркодиспансера Виктор Лесниченко считает очень полезными и эффективными. Виктор Анатольевич в своих выводах оперирует точными данными статистики.
– Один из наиболее объективных индикаторов алкоголизации населения – первичные алкогольные психозы. Такие больные обязательно попадают в поле зрения врачей, поскольку подлежат госпитализации. Этот показатель снижается. В 2012 году он был самым низким за все предыдущие годы наблюдений – 34,2 на 100 тысяч населения (в 2008 г. – 57 на 100 тыс.) Заметно снизилась первичная заболеваемость алкоголизмом населения. И еще важный параметр, характеризующий наркоситуацию, связанную с употреблением алкоголя в области, – количество анонимных обращений. Они показывают долю латентного алкоголизма, так как обращение в диспансер не влечет социальных и профессиональных ограничений. Люди не опасаются, что их поставят на учет. Этот индикатор нас тоже радует – анонимных обращений стало меньше.
По мнению специалиста наркодиспансера, рассчитывать на культуру пития в нашем обществе особенно не приходится. В этом тонком деле население лучше понимает язык запретов. Однако к призывам вернуть лечебно-трудовые профилактории заместитель главного врача относится скептически. Их эффект держался на страхе принудительного лишения свободы, а качество лечения оставляло желать лучшего. Больше пользы будет, если людей, злоупотребляющих спиртным и доставляющих общественное беспокойство, полиция направит в наркодиспансер на консультацию, где их могут поставить на профилактическое или диспансерное наблюдение.
Информация о вреде алкоголя должна быть навязчивой, агрессивной и регулярной, считает заведующий амбулаторным отделением детско-подросткового наркологического центра областного наркодиспансера Анатолий Воронков. Жесткие, но продуманные запреты пойдут на пользу всему обществу. Сейчас же важные законодательные ограничения мы принимаем с таким опозданием, что промедление становится трагическим.
– Вспомните, как долго мы боролись с дезоморфином. На него подсели тысячи и тысячи наркоманов, а нужно было всего лишь запретить безрецептурную продажу кодеиносодержащих препаратов. Теперь такая же ситуация с курительными смесями – спайсом. Вместо того чтобы запретить их как вид, начинают классифицировать рецептуру. А состав смесей меняется мгновенно – заменили одну травку на другую, обработали синтетическим наркотиком – и вот уже совсем другая начинка, но с таким же убийственным содержанием. На мой взгляд, принимаемые меры по ограничению распространения алкоголя, включая запрет на продажу лицам младше 21 года, правильные, но половинчатые. Вот говорят, что будут блокироваться сайты с дистанционной продажей спиртного. Но детям и подросткам такие сайты без надобности, они прекрасно знают, где в городе им продадут пиво и напитки покрепче, не спросив паспорта. Контроль надо усиливать здесь! А он невозможен без введения государственной монополии на производство и продажу крепкого алкоголя и введения ГОСТа по качеству. Тогда все каналы продаж будут прозрачными и суррогаты уйдут с рынка. Такие крепкие напитки, как водка, коньяк, давно пора приравнять к психоактивным веществам со всеми вытекающими последствиями для их реализации. В США даже энергические коктейли запрещено продавать в розницу – только через аптеки. А у нас с 2011 года в Госдуме лежит законопроект об ограничении продажи «энергетиков» в палатках. И никакого движения!
– Правда, большое спасибо надо сказать тем людям, по чьей инициативе приняты меры по профилактике алкоголизма в регионе, – отмечает детский нарколог Анатолий Воронков. – Ограничили пребывание детей в вечернее время на улицах – и стало меньше подростков, задержанных за употребление алкоголя. Уменьшилось также количество детей, стоящих у нас на профилактическом наблюдении. А на диспансерном учете детей нет вообще – уже третий год подряд, это радует.
В Рязанской области продолжаются мероприятия по снижению доступности алкоголя. На четверть уменьшилось количество торговых точек, продающих спиртное, и это не предел. Регион планирует добиться показателей выше, чем в среднем по стране. На 30% сократилось количество лицензий на право продавать алкоголь. Их будут отзывать также за нарушение регионального закона, запретившего торговлю алкогольной продукцией на предприятиях общественного питания, расположенных в многоквартирных жилых домах или во встроенно-пристроенных к ним помещениях. Организации, неоднократно нарушившие алкогольное законодательство, будут заноситься в особый реестр – «черный список». Бороться с дельцами, которые и пиво ребенку продадут, и отраву в бутылку подольют, мешает отсутствие межведомственного взаимодействия, отмечалось на недавнем совещании в Правительстве области. Хромает и качество составления протоколов на нарушителей, которые с легкостью потом уходят от наказания.
Обычно в нашей стране антиалкогольные кампании связаны с экономическими кризисами. Сейчас профилактике алкоголизма намерены придать постоянный характер. Может, и экономика от таких мер быстрее протрезвеет?