В год 95-летия со дня рождения Александра Солженицына по России путешествует уникальная фотовыставка «Неизвестный Солженицын». Она уже побывала в Гусь-Хрустальном, Пензе, Самаре… А в Рязани дубликаты работ вошли в постоянно действующую экспозицию, размещенную в музее рассказа писателя «Для пользы дела» в колледже электроники. Интерес к выставке неслучаен. Впервые представлены цветные фотографии Александра Исаевича Солженицына – снимки второй половины 60-х годов прошлого века.
Многие удивятся: откуда цветные? Ведь в те годы цветная фотография в любительских условиях была чрезмерно сложна и не имела такого широкого распространения, как сейчас. Но в те годы были модны цветные слайды. Уезжая в отпуск или путешествие, многие брали немецкую цветную обратимую фотопленку «Орво-колор» и снимали на нее самое красивое в дороге.
После кончины первой жены А.И. Солженицына Н.А. Решетовской в ее архиве оказалась большая коллекция цветных слайдов, на которых Александр Исаевич запечатлен в 60-е годы. В наше время не составляет проблемы сделать с этих слайдов дубль-негативы или оцифровать – перевести в электронную версию. Это и было сделано 2 года назад. Так мир увидел А.И. Солженицына в 60-х годах прошлого века в цветном изображении.
Уникальность выставки еще и в том, что за каждой фотографией кроется своя история. С некоторыми из них мы знакомим наших читателей.
ПУТЕШЕСТВЕННИК
А.И. Солженицын был заядлым путешественником. В студенческие годы с другом Николаем Виткевичем он проплыл на лодке по Волге от Казани до Самары. На велосипеде прокатил по Крыму, Украине, а с первой женой по Центральной России: Владимирская, Ярославская, Рязанская, Тульская области. Когда приобрел автомобиль «Москвич», совершал дальние поездки по Центральной России, Украине, Прибалтике.
Единственный раз в 1960 году он прошел с организованной туристской группой по Военно-Сухумской дороге. Красотами маршрута был очарован, сделал свои первые цветные снимки. Но ему не понравилась привязанность к группе, хотелось уклониться в сторону, остановиться там, где не предусмотрено маршрутом. С тех пор Александр Исаевич никогда не связывался с организованным туризмом. Он сам себе прокладывал маршруты. Этому способствовал сначала велосипед, потом собственный автомобиль. В путешествиях Солженицын собирал дополнительный материал для своих будущих произведений. Его знаменитые «Крохотки» навеяны исключительно путешествиями.
На этом снимке А.И. Солженицын в том самом походе по Военно-Сухумской дороге. Это самое первое цветное изображение писателя-путешественника.
АВТОМОБИЛИСТ
С автомобилем «Москвич» – особая история. Когда опубликованную в журнале «Новый мир» повесть «Один день Ивана Денисовича» стали переводить на иностранные языки и печатать по всему миру, во Внешторгбанке на счете Солженицына скопилась приличная сумма гонораров в валюте. На руки валюту выдавать не полагалось, существовала 88-я статья УК РСФСР. Вторая часть этой статьи – валютные операции в особо крупных размерах – предусматривала даже высшую меру наказания – расстрел. Сумма солженицынского счета могла тянуть на 2-ю часть. А Александр Исаевич давно мечтал о собственном автомобиле. Вот и найден выход, как использовать валюту, не держа ее в руках.
С Внешторгбанком сделаны соответствующие согласования, получено «добро» других необходимых инстанций. Окончательное разрешение прислало Валютное управление Министерства финансов. На «Волгу» средств не хватило, остановились на «Москвиче». Назвать его решили Денисом Ивановичем – как бы сыном Ивана Денисовича, ведь ему он обязан своим рождением.
Два символичных момента сопровождали покупку: у Солженицына гостил в эти дни его солагерник Николай Андреевич Семенов – заядлый автомобилист, влюбленный в свою «Волгу-Аэлиту». Он же – первый консультант в первые дни после покупки. Второй, и главный, момент – автомобиль куплен 10 декабря, а на следующий день Александру Исаевичу исполнилось 45 лет. Прекрасный подарок к юбилею!
Выбрать автомобиль и доставить в Рязань помог Лев Алексеевич Гроссман – прототип Цезаря в «Одном дне…».
ТРЕВОЖНАЯ ВЕСТЬ
13 сентября 1965 года был понедельник, а не злополучная пятница. Кажется, ничто не предвещало беды. С утра Александр Исаевич, как всегда, трудился за своим писательским столиком под развесистыми ивами у Истьи. Четко по расписанию в 13.45 под информационную программу «Би-Би-Си» прошел второй завтрак. До обеда оставалось часа полтора, как он сообщил жене, что все намеченное на день выполнено и он может поработать на участке. Наталья Алексеевна предложила собрать яблоки:
«…И вдруг около крыльца показалась Вероника… Лицо напряженное, без тени улыбки. В глазах ни обычной приветливости, ни оживления от встречи. Саня спросил:
– Случилось что-нибудь?
– У Теушей был обыск.
– «Круг»?..
– Да…
Некоторое время никто не мог вымолвить ни слова. Я смотрела на мужа. Он опустил голову, закусив губы. Брови сдвинуты. Наконец выдохнул:
– Надо ехать к Твардовскому в Пахру.
Мы наспех пообедали и тронулись. Совершенно вопреки очевидности и против всех законов физики и математики мы поехали, удаляясь от Москвы, по Киевскому шоссе. Бензин-таки иссяк, машина остановилась…»
У Твардовского переночевали. Александр Исаевич спал плохо, то и дело вскакивал и делал наброски будущего письма в вышестоящие инстанции. В автобиографическом «Бодался теленок с дубом» он позже напишет:
«Никакая внешняя неудача, поражение, подлость и низость врагов – никогда ничто так не травит сердце, как собственный даже малый просчет, днем и ночью сжигает. Сам ошибся! Жжет и палит: могло не быть! – могло не быть!! – сам наделал! – сам вляпался!!»
Утром Твардовский сделал необходимые поправки, смягчил некоторые острые моменты. Решили письмо отправить в ЦК. Туда и поехали от Твардовского. После ЦК – к Теушам, узнать подробности. Вот как об этом у Решетовской:
«…Оказывается, накануне были арестованы Синявский и Даниэль. Затем с ордером на обыск пришли к Теушам. Взяв литературу, которую сочли предосудительной, гебисты уже под самый конец заинтересовались чемоданом с экземплярами «Круга». Сусанна Лазаревна воспротивилась: эти экземпляры были в «Новом мире», совершенно легальная литература! Не помогло…»
Жена профессора Теуша Сусанна Лазаревна показала Солженицыну список изъятого. В нем оказалась не предназначенная для печати, написанная в лагере в стихах наизусть и потом восстановленная пьеса «Пир победителей». Он записал ее просто на память.
«…На пленке, заправленной в фотоаппарат, оставалось лишь несколько кадров. Что ждет нас?.. И я фотографирую мужа за столиком со сложенными в бездействии руками и возле крыльца – крупным планом…»
ТРОИЦА
В мемуарах Н.А. Решетовской есть интересные наблюдения о том, как образно воспринимал Солженицын окружающую природу:
«Совершили довольно далекую пешую прогулку. Муж дает названия полюбившимся местам: «Пятидубье», «Зачарованный лес», «Рождественский простор»… А «Зачарованный лес» мы открыли, совершая прогулку на велосипедах. По шоссе доехали до Щекутина и лесными тропочками покатили к железной дороге. Нас обступила такая красота, что у меня слезы выступили на глазах».
Это – в окрестностях дачи в Борзовке.
И опять момент, связанный с дачей:
«Первый день своей новой жизни, когда уже нет волнений за судьбу «Архипелага», Александр Исаевич даже не очень еще работает. Просто пишет Твардовскому о перипетиях с его «запретительным» письмом. Потом зовет меня на балкончик, где так любил сиживать по вечерам. Показывая в сторону березовой рощи, говорит:
– Посмотри… Настоящая Троица!
И в самом деле! Как мы раньше не замечали? Две сросшиеся березы и еще одна своими вершинами образовали как бы силуэт Троицы! В благодарность Богу за то, что эти дни принесли такую удачу, Александр Исаевич построит храм Троицы! Силуэт его будет таким же, как эта березовая Троица. Он должен стоять где-нибудь на просторе среди русской природы. А его главы должны быть видны издалека-издалека!..»
Идея постройки храма так захватила Солженицына, что он всерьез приступил к ее разработке. В конце июля 1968 года он из Борзовки пишет жене в Рязань:
«Никогда не догадаешься, чем я сейчас горячей всего увлечен – планом создания храма Троицы! Уже мне обдумывают места (вероятно, их поедем смотреть) и исполнителей. А у меня роятся дальнейшие мысли: чтоб он стал «приемлемым» местом для интеллигентной элиты, которая «стесняется» веры (вроде тебя), но в мой храм не будет зазорно ходить, а даже модно. Там будут лучшие священники, изумительная роспись и хор, строгость службы. А рядом – дома для приюта и… лекторий с библиотекой – для диспутов и просвещения. Это – где-нибудь в Подмосковье, в очень живописной местности».
Александру Исаевичу удалось увлечь этой идеей художника и архитектора Титова. Пригласили священника отца Александра и съездили под Звенигород, выбирали место. Понравилась большая поляна около села Скоротова. Титов так увлекся идеей, что предоставлял Солженицыну один проект за другим. Из посвященных в эту идею священников не все одобрили ее. Так, например, отец Виктор убеждал Александра Исаевича, что сейчас важнее другое – восстановление разрушенных храмов, а не строительство новых. Он рекомендовал ему помочь восстановлению Оптиной пустыни.
Жизнь и время распорядились так, что Солженицыну храм Троицы построить не удалось. Но удалось другое – помочь восстановлению храма Рождества в селе Рождество, что через дорогу от его бывшей дачи в Борзовке. Как мне сообщили, Александр Исаевич перечислил 14 тысяч долларов на золочение колокольни Рождественской церкви.
А на публикуемом снимке Солженицын у своей природной Троицы – у тех трех берез, которые толкнули идею постройки одноименного храма. Кроме столика под развесистой ивой у Истьи, Александр Исаевич облюбовал и другие «зеленые кабинеты». Часто уходил думать в лес, а то и писать под раздвоенной березой, там по-другому писалось, возникали совсем другие мысли. Но увидев Троицу, стал уединяться около этих трех берез. Под ними он делал наброски известного письма секретарям СП СССР. Именно в эти минуты и запечатлен он на снимке.
Николай Ледовских