Можно сколь угодно сокрушаться по этому поводу, но это нормально. Писатель, поэт занимает не свойственное ему место пророка или провидца тогда, когда другие коммуникации в обществе и государстве не работают. Нет свободной прессы. Нет гражданского общества. Нет общественного мнения. Теперь у нас все это есть. О качестве каждого из компонентов можно спорить, что мы беспрерывно и делаем. Но актуальность поэтических виршей все-таки не соотносим с календарем политических дат и событий.
На этой неделе не стало Андрея Вознесенского. Появилось уже целое поколение людей, коим нужно объяснять, кто это такой. Невольно подслушала разговор двух подростков. Один спрашивал у другого: что же все-таки написал этот Вознесенский? В ответ услышал название двух песен: «Ты меня на рассвете разбудишь» и «Как упоительны в России вечера». Авторство последней оставим на совести юного вундеркинда. Одно уже то, что названный выше вопрос обсуждается, утешает. Наша молодежь совсем не так безнадежна, как кажется. Андрей Вознесенский уходил от нас постепенно. Сначала он умолк, утратил голос. И это было особенно больно потому, что голос был для него поэтическим инструментом. Он так читал свои стихи, что в них обнаруживался и второй, и третий смысл. Ему в свое время досталось больше, чем его соратникам – шестидесятникам. Возможно, потому, что он навскидку был менее понятен. К смыслу его метафор нужно было продираться, как через колючий кустарник. На него кричал Хрущев, за него заступался Кеннеди. Такого масштаба политики тогда интересовались поэтами.
Теперь все не так. Политики вспоминают о писателях и поэтах, кажется, только в дни юбилеев и похорон. Но уход каждого из тех, кто стал голосом своего времени, все-таки становится событием. Мы любим подсчитывать потери. Уход из жизни Михаила Шатрова мог остаться незамеченным. Сегодня в России не идет ни одна его пьеса из тех, на которые в свое время мы выпрашивали лишний билетик, а Политбюро ходило во МХАТ полным составом. Нет, Шатров не написал своего бессмертного «Ревизора» или «Горе от ума». Сегодня можно снисходительно рассуждать о том, что напрасно он очеловечивал Ленина. Но за границей его пьесы идут и сегодня. Их ставят там, где пытаются осмыслить опыт трансформаций человеческого общества. Но что нам заграница. Там и Маркса читают. Михаил Шатров перестал писать пьесы потому, что остался верен себе, не хотел приспосабливаться. А вспомнили о нем потому, что театральная публицистика вновь востребована. Театр снова ищет новые темы и новые формы. И не находит пока. Это по поводу пьес Михаила Шатрова клокотал Институт марксизма-ленинизма. Как он посмел озвучить письма вождя и протоколы заседания Совнаркома! Теперь можно озвучить все, что угодно. Общественный резонанс будет сведен к нулю. Театральные подмостки – не место для дискуссий.
И по этому поводу не стану сокрушаться. Люди, пока их не слишком много, могут дискутировать между собой. Если их становится больше, они могут только обращаться друг к другу с речами. Отсюда наша нелюбовь к дискуссиям. Общество поголовно грамотно, информированно, и каждому есть что сказать. Какие уж тут дискуссии. Мы способны только к монологам.
Как это ни покажется странным, но в последнее время именно власть выказывает интерес к обсуждению общественно значимых проблем с интеллигенцией. То Президент пригласит к себе в Кремль зарубежных политологов для обсуждения актуальных проблем. То глава правительства найдет возможность встретиться с мастерами культуры. Вот и в минувшие выходные Владимир Путин встретился в Петербурге с участниками и организаторами благотворительного вечера для детей, болеющих раком. Ответил на множество вопросов, в том числе и неудобных, выслушал мнения и предложения собравшихся по разным проблемам.
Я не настолько наивна, чтобы уверовать в то, что завтра все сказанное воплотится в жизнь по мановению руки Владимира Владимировича. Тенденция обнаруживается другая: власть хочет общаться не только с бизнесом и партийной элитой. Иногда хочется послушать просто умных, образованных людей, не отягощенных знанием придворного этикета. Вдруг что-нибудь полезное скажут.
Если же говорить о диалоге интеллектуалов и интеллигенции с властью всерьез, то он становится все более необходимым. Наше общество испытывает дефицит идей. Именно поэтому Президент так стремится растормошить интеллектуальные элиты. Рано или поздно любому политическому лидеру претят однообразные возгласы всеобщего одобрения. Хочется слышать другие, отдельные, отчетливые голоса. Беда наша в том, что обладателей таких голосов немного осталось.