Василий Уточкин пришел в Рязанский театр кукол в 2007 году, сразу после окончания Ярославского театрального института. Актер занят во многих спектаклях, а за роль Родиона Раскольникова в спектакле «…И наказанiе» по Достоевскому (режиссер Олег Жюгжда), номинирован на Российскую Национальную премию «Золотая маска». Показ в Москве состоится 14 апреля.
Но накануне юбилея региональной организации СТД РФ разговор с Василием Уточкиным мы начали с вопроса о творческом союзе, членом которого он является:
Р.В. – Как вы считаете, в каком направлении должно идти развитие СТД?
В.У. – Мне кажется, что сейчас организации нужно больше уделять внимания не каким-либо персоналиям, а искусству театра в целом. Надо воспитывать вкус зрителя, учить его отделять зерна от плевел.
Р.В. – Раскольников – первая серьезная роль? Или для вас важным этапом стал Кот Рыжий («Зимы не будет!», режиссер Валерий Шадский)?
В.У. – Для меня все роли серьезные. Я очень ответственно отношусь к каждому спектаклю, даже если занимаюсь перестановкой или изображаю бабочек. И Зайчик, и Бука, и Рыжий не менее важные работы, чем Раскольников. В случае с Достоевским помогали потрясающая литература и поток режиссерских идей, а в сказке больше необходимости что-то придумывать самому. Иногда то, что «лежит на поверхности» текста, – обманка.
Я часто недоволен собой, когда персонаж выходит скучным. Пусть Лягушка появляется на три секунды, но она в это время должна так «квакнуть», чтобы за этим «ква» читалась бурная жизнь. А для того чтобы найти «живой», интересный характер, надо безумно много работать.
Р.В. – Ваш Раскольников не похож на виденных мною, например, в кино. Обычно играют сильную личность, действующую в соответствии со своими «наполеоновскими» идеями. А тут – слабый, сомневающийся человек…
В.У. – Верно. Мой Раскольников растерян, расколот, в нем есть черты другого героя романа, которого нет в спектакле, – Разумихина. Он со сцены произносит некоторые фразы Разумихина – о сути человека, и эти взгляды совпадают с моими личными. «Привычный» Раскольников с его философией мне чужд, «мой» Родион Романович изначально слаб духовно, болен душевно.
В спектакле нет момента убийства, а в названии – слова «преступление». И я сейчас размышляю: а убивал ли мой герой? Или это все – только воображение помешавшегося Раскольникова? С режиссером мы об этом не говорили, он ставил конкретные задачи, но я все время осознавал – почему надо делать так, а не иначе...
Р.В. – Мне кажется, вам подходит роль Князя Мышкина…
В.У. – Да, очень хочется сыграть в «Идиоте» – и в «Братьях Карамазовых». Эти вещи я люблю больше, чем «Преступление и наказание». Но с режиссерами пока об этом не говорил.
Подготовила