Сколько ни силюсь, не могу понять – как уборка в классе может привить «привычку к труду благородную». Урок закончен, голова еще гудит от усвоенного материала, и страшно хочется есть. Желудок просто сводит от голодных спазмов после шестого урока, особенно если утром позавтракал одним бутербродом (в семь утра детский организм находится в полуобморочном состоянии после сна). Но идти домой нельзя, нужно дежурить по классу. А это значит – перевернуть парты набок или поставить стулья на столы, подмести пол лысой шваброй, отжать тряпку из мешковины, которая почему-то колется и оставляет после себя грязные разводы, сколько ее ни полоскай. Учителю спешить некуда, у него еще один урок в другой смене. И он начинает командовать: «лучше отжимай», «помой доску», «полей цветы», «протри подоконники», «почему на доске разводы от мела – давай по новой». А бывали учителя, которым доставляло удовольствие гонять ребенка с тряпкой из угла в угол.
Веник, швабра, лопата, грабли, малярная кисть – этих орудий воспитания было припасено в избытке, на всех хватало. Всю свою учебную юность, а потом и армейскую молодость мы постоянно слышали: «отжимай лучше», «куда пошел – а это кто будет мыть?», «подними мусор», «глубже втыкай лопату». Чтобы глаза – в пол, в землю, чтобы понимали – вот это настоящий труд! А все остальные интеллигентские занятия – и так подарок, который нужно заслужить мытьем, копанием, бесконечной уборкой классов, дворов, улиц, казарм и прочих территорий.
Я не против субботников, коллективных уборок во дворах или возле школ! Совместный труд всегда больше, чем наведение порядка, он воспитывает солидарность, вот в чем заключается его сверхзадача. А собирание нескольких тонн мусора – это сопутствующий результат. Коллективный труд на общее благо – прекрасное, благородное занятие. Но дармовой труд одиночек, оставленных на дежурство, но навязанная повинность, но работа из-под палки – всегда глупость. Тупая работа, не компенсируемая ни материально, ни морально, никаких сознательных граждан воспитать не может. Дети относятся к ней формально («побыстрей бы отпустили!»), более того – в них начинает расти неуважение к физическому труду (это всегда против воли; сопряжено с завистью к тем, кто выбежал в школьный двор после звонка, а ты остался с рваной тряпкой).
В институтах и училищах трудовое воспитание приобретало маразматические черты. Надо было ехать на уборку урожая. После школы судьба занесла меня в уфимское полиграфическое училище. Осваивать профессию фотокорреспондента туда приезжали со всего Союза и необъятной России. У нас в группе учились ребята из Якутии, Тувы, Башкирии, Азербайджана, Узбекистана, Сибири… Люди проделали путь в несколько тысяч километров ради обучения выбранной специальности, а их полтора месяца гоняли в башкирские совхозы на картошку под угрозой отчисления.
Никаких других чувств, кроме радости, от исчезновения старых форм трудового воспитания у меня не возникает. Кажется, педагогика постепенно освобождается от архаичных взглядов, все чаще звучат здравые рассуждения о том, что учеба, усвоение знаний – сами по себе тяжелый, уважительный труд. Это не значит, что из школ и институтов теперь будут выходить белоручки. Наоборот – человек, овладевший навыками интеллектуального (в том числе и рабочего) труда, осознавший, в чем его призвание, и к физическому труду отнесется добросовестно. Для него это будет не обязаловка, а всего лишь смена деятельности.
Мы перестали боготворить швабру, прославлять веник и восхищаться лопатой. Теперь еще бы освободить сознание от старых догм, от того, что «привычка к труду благородная» формируется исключительно на грядках пришкольного двора или станции юннатов. Если человеку по жизни назначено быть цветоводом или агрономом, он им станет, сколько бы раз ни нагибался над клумбой или ведром.
По новому закону об образовании привлекать обучающихся к трудовой деятельности можно только с их согласия или согласия родителей. Скажу честно, я бы такое согласие не дал (субботники, повторяю, не в счет). Труду надо учить на уроках. Кстати, один из предметов в советской школе так и назывался. Но вместо того, чтобы учить ребят прикладным бытовым навыкам – починить водопроводный кран или оштукатурить поверхность – им давали в руки бессмысленные напильники, которыми они обрабатывали бессмысленные заготовки.