В рамках состоявшегося недавно в Рязани православно-патриотического форума, посвященного Преподобному Сергию Радонежскому и Году культуры в Российской Федерации, прошла научно-практическая конференция «Военно-историческая мысль в России; прошлое, настоящее, будущее». В числе выступивших на конференции был заведующий отделом истории музея-заповедника «Рязанский кремль» Михаил Урманов, который говорил о важности патриотического воспитания детей и о необходимости системного государственного подхода к этому. Мы встретились с Михаилом Урмановым, чтобы продолжить разговор.
Р.В. – Михаил Станиславович, в какие годы вы учились в школе?
М.У. – С 1979-го по 1989-й…
Р.В. – Насколько я знаю, вы из семьи типичной советской интеллигенции: папа – известный в Рязани искусствовед, мама – учительница… Вспоминая свои школьные годы, скажите: вы были в то время патриотом?
М.У. – Мои папа и мама закончили историко-филологический факультет нашего пединститута. Потом по распределению поехали работать на Дальний Восток, где я и родился, начал учиться в школе. Потом мы возвратились в Рязань. Наверное, под влиянием родителей я с детства полюбил историю. Учебники по этому предмету, как только они мне попадали в руки, сразу прочитывал от начала до конца. Я вообще очень любил читать книги. Иногда это было даже сверх меры, за счет других полезных вещей, за что те же родители меня, говоря откровенно, гоняли. И вот вся эта атмосфера – хорошие книги, прославлявшие героев, которые даже жизней не щадили за Отечество, такие же фильмы, передачи по телевидению – породила во мне ощущение огромной значимости того, что называется «Родина». Да, я был патриотом. Я верил в то, что живу в стране, сделавшей возможной ту законченную осчастливленную эпоху, о которой человечество мечтало всю жизнь. И я гордился этим.
Р.В. – Что вам еще давала вера в то, что вы живете в «хорошей» стране?
М.У. – Думаю, это формировало внутренний стержень, на который опиралось желание жить, ставить какие-то цели, добиваться их. Все имело смысл. Ведь даже когда мы были октябрятами, пионерами, нами как-то подсознательно ощущалось, что это нужно и важно для Родины. А вот в комсомол я уже не захотел вступать. И не только потому, что ко многому, о чем раньше говорили с уважением, стали относиться скептически. Мне показалось, что идея эта себя изжила. Но понятие «Родина» все равно не обесценилось. Пусть, так сказать, «начальники» большие или маленькие в стране не так что-то делают, но я буду именно здесь жить и работать и на благо общества, и на свое благо. И потому, что многие из нас имели вот эту основу, опору, моему поколению, как мне кажется, повезло больше, чем молодежи, которая шла вслед за нами.
Р.В. – Чем же нынешние школьники, по крайней мере, те, которые приходят в музей, отличаются от своих сверстников вашей поры?
М.У. – Мне кажется, большинство из них еще не задумывается: кто они, что они? Блуждающие, так сказать, в пространстве и времени. Прежде всего потому, что мало знают. В школе учебная программа донельзя насыщенная, а истории отводится очень мало места. Великую Отечественную войну «проходят» за два урока! Что они могут узнать за это время? И добрать знаний неоткуда. Читают дети, как известно, очень мало. Телевизор полезных, правдивых знаний по истории дает очень редко, ведь в исторической науке, как я говорил на конференции, царит настоящая анархия. Вот и растут дети, не знающие, не помнящие своего родства.
Я иногда, когда приходят на экскурсию старшеклассники, приглашаю их посмотреть старый советско-американский документальный фильм, который в США проходил под названием «Неизвестная война», – такой для многих американцев была война, ставшая для нас Великой Отечественной. Мне в этом фильме (его когда-то часто по телевизору показывали) памятен каждый кадр. Например, как на рассвете 22 июня немцы ждут сигнала: кто-то закуривает, кто-то травинку жует… Всегда этот эпизод поднимал во мне какое-то волнение, я невольно ощущал причастность к этому драматичному моменту… Теперь показываю ребятам фильм, они удивляются: «Мы никогда не видели». Они смотрят чаще всего американские киношные жуткости, а про великую трагедию своего народа не знают. Как ни горько сознавать, она для них такая же «неизвестная война».
Р.В. – И как же вы, работая со школьниками, пытаетесь вызвать у них интерес и чувства? На что опираетесь? На какие кнопочки нажимаете?
М.У. – Наша рязанская земля не испытывает недостатка в героях. Это и солдат Федор Полетаев, и маршалы Сергей Бирюзов, Алексей Прошляков. Наш земляк летчик Алексей Степанович Хлобыстов, который совершил три воздушных тарана, два из которых в одном бою. Надо только обо всех героях рассказывать просто и доступно, и тогда сами собой стихают шушуканье, разговоры, в глазах твоих слушателей появляется интерес. Важно еще не просто рассказывать, а вести беседу, то есть задавать вопросы, вместе искать ответы. И по возможности связывать прошлое с нашей жизнью. Сейчас это очень трудно, ведь со времен грозных событий прошло столько лет! Теперь уже не всегда имеешь возможность сказать: «Спасибо деду за Победу!». Уходят из жизни прадеды. А все равно ниточку между тем временем и нашим можно найти.
Как-то я рассказывал пятиклассникам об ордене Славы, который есть в нашей экспозиции. Смотрят дети на награду уважительно, но не более того. И я тут вспомнил удачно, что, когда мы недавно объявили конкурс на лучшее сочинение о ветеране войны, одна девочка, тоже пятиклассница, очень хорошо, подробно написала, за что ее прадед третью степень ордена Славы получил, потом вторую… Кавалер вон каких высоких наград, на уровне Героя Советского Союза!
Вижу, что уже иная степень интереса у ребят, кто-то говорит: «А я эту девочку знаю. Надо же, какой у нее прадед!»
Р.В. – А бывает, что дети вам задают какие-нибудь каверзные вопросы?
М.У. – Бывает. Один старшеклассник сказал: «Вот вы превозносите летчика Покрышкина, у которого 64 сбитых немецких самолета. А я читал, что летчики люфт-
ваффе сбивали наших сотнями». Я ответил: «Хорошо, что вы читали. Но если бы вы прочитали до конца, то, наверное, узнали бы, что у немцев была совсем иная, чем у нас, значительно более облегченная система зачета сбитых самолетов. Они могли записать в таковые самолеты противника, которые пока только задымились. Наши же летчики должны были указать и свидетеля того, что самолет врага уничтожен». Я всегда говорю ребятам: «Если вы получили знания, но они не всегда вам понятны, вызывают вопросы, попытайтесь найти более полный ответ».
Р.В. – Государство сейчас повернулось к патриотическому воспитанию детей, но все равно многие говорят: «Заставить любить Родину нельзя. Это чувство врожденное. Или оно есть, или его нет».
М.У. – Это чувство можно или отравлять, или взращивать, подпитывать. А подпитывается оно знаниями...
Беседовала