Со своей недавней сослуживицей Татьяной Дмитриевной мы сейчас встречаемся редко, но я всякий раз вспоминаю о ней, когда на телеэкране возникает Украина: она ведь оттуда родом. Отправляясь в отпуск к родственникам, обычно с грустью говорила: «За границу теперь еду». Я не сразу вспоминала, что, кажется, упоминала моя знакомая о Славянске… Не могла не позвонить ей по телефону:
– Слушай, а твои родственники случайно не в этом городе живут?
– Там, – со стоном раздалось в ответ. – Я все время плачу. Созваниваемся с сестрой почти каждый день и каждый раз на всякий случай прощаемся.
Я встретилась с Татьяной Дмитриевной, чтобы из первых уст узнать, как и чем живет когда-то многим неизвестный украинский городок, который теперь часто называют оплотом сопротивления нынешней киевской власти.
***
Отец Татьяны был родом из Пителинского района. Провожая его на войну, родственница, которая вроде бы обладала некими провидческими способностями, заставила парня выучить одну молитву и сказала: «Будешь ее читать в трудный момент и домой вернешься». Испытаний ему выпало много: попал в плен, пытался бежать, но безуспешно, прошел, как говорит Татьяна, все конц-лагеря Европы… Но домой вернулся. А потом путем опять же очень непростых обстоятельств попал на Донбасс. Жизнь затем сложилась как бы опять по предсказанию: «Познакомишься сначала с беленькой, а женишься на чернявой». Женился наш земляк на украинке Марии. В 50-х годах появились их дети: Татьяна и ее сестра.
Война и в душе матери оставила темный неизгладимый след, ведь ей привелось быть на оккупированной врагом территории (жили они тогда в городке, о котором сегодня тоже говорят). Правда, немцы попадались разные. У них в доме квартировал добрый оккупант: поскольку в городе устраивались облавы на молодежь, чтобы вывезти ее в Германию, он, бывало, предупреждал об этом Марию. А вот приятель его, по словам матери, был настоящий фашист. Однажды он приказал девушке пожарить ему курицу, и она у нее по недосмотру сгорела. Немец хотел ее сразу застрелить, но удержал приятель. Тогда дюжий мужчина намотал косу девушки на руку и принялся ее таскать по двору: «Солдата немецкого хотела еды лишить!» Татьяна вспоминает тяжелый вздох матери: «Как же страшно было жить под фашистами, как страшно!»
Мама умерла в 2007 году. Жизнь в независимой Украине все не налаживалась. Сестра Татьяны, проработавшая всю жизнь на фабрике, получила пенсию в тысячу гривен (это около четырех тысяч рублей). Ее муж Анатолий к тому времени стал инвалидом. У их дочери была уже своя многодетная семья. Татьяна Дмитриевна, приезжая в Славянск, чувствовала себя богачкой, помогала, как могла, и утешала родственников: «Подождите, у нас ведь тоже так было, все наладится». Но события на Украине пошли всем теперь известным путем.
– А что это за город – Славянск? – спрашиваю у своей собеседницы. – В числе угледобывающих вроде не числится.
– Это город-курорт, зеленый, прекрасный. У нас там грязи целебные, водичка в озерах такая, что окунешь в нее пораженную руку, она сразу заживает.
Сестра на захотела покидать родные места, когда Татьяна Дмитриевна в начале «майдана» приглашала ее переселиться на Рязанщину. Не хотелось оставлять свой дом, огород, хозяйство. Теперь жалеет, но кто же знал, что так обернется?
…Звонок ни свет, ни заря из Украины в Рязань. В трубке – плач сестры:
– Таня, у нас опять пальба. Мы стоим во дворе. В доме сидеть страшно. Не знаем, откуда стреляют. Вчера с утра над нами вертолеты летали, как в ту вой-ну листовки скидывали… Мы в огороде нашли… «Не верьте, – пишут, – российским сепаратистам…» Какие же российские! Это же весь наш народ. Я по имени кого-то не знаю, но лица-то знакомые.
С улицы, где живут сестра с мужем, виден один из блок-постов. Анатолий говорит, что обязательно был бы с мужиками, если бы не болезнь. Старенькую свою машину он тем не менее водит и чем может помогает ополченцам. Однажды отвозил жену в больницу, чтобы та передала тяжелораненым сваренный на курице бульон. Санитарка тогда сестру за сообразительность похвалила: «Для болящих людей это сейчас самое подходящее: а то наносил народ полный холодильник пирожков, другой разной снеди, а этого им пока нельзя».
Когда-то Анатолий, молодой и красивый, служил в Кремлевском полку. Долгие годы потом, глядя по телевизору на парад на Красной площади, с гордостью говорил, указывая на какое-то здание за Кремлевской стеной: «Вон там я жил». Теперь телевизор темен и безмолвен. Телевизионная вышка на горе Карачун занята национальной гвардией. Из достопримечательного места гора превратилась в проклятое: ведь теперь оттуда больше всего и стреляют.
Сестра часто повторяет материнские слова: «Как страшно жить!» Вот вспомнилось ей вдруг, что в паспорте стоит «русская» (у Татьяны почему-то – «украинка»)… Раньше это не имело значения, а теперь в голову лезет: «Как прорвется сюда «Правый сектор», как пойдут по дворам…» Говорит, что в отдельном, своем, доме очень страшно жить, когда народа много – повеселее.
– В референдуме ваши участвовали? – спрашиваю я Татьяну Дмитриевну.
– А как иначе?
Встали с мужем, как рассказывала сестра, рано и все раздумывали, как до избирательного участка добираться. Если пешком – всего минут пятнадцать понадобится, но могут подстрелить – говорят, что снайперы в Славянск просочились. Хотя и на машине могут. Эх, была не была – поехали! Народу с утра пока немного было, это потом он как пойдет!… У избирательного участка уже толпа. Бабулька старенькая, сгорбленная, в платочке из его дверей выходит… Остановилась, худенькую руку подняла: «Люды! Идите, идите! Трэба, трэба голосовать!» Народ и смеется: «Во бабка дает!» и плачет: «Она, старая, войну видела, знает, что будет, если фашисты придут».
Поехали потом к дочери, чтобы посидеть с детьми, пока она с мужем проголосует. Как рассказывала Татьяна Дмитриевна, удивилась ее сестра: внуки младшие в войну играют, раньше она этого за ними не замечала. А тот, что постарше их, прижался к ней и все твердит: «Нас убьют. Нас через окно застрелят». «Да что ты, – утешала бабушка, – у нас же забор, да и папа с дедушкой не дадут…»
***
В эти дни в Славянске стреляют еще больше. После разговора с Татьяной Дмитриевной мне кажется, что там живут и мои родственники, и мне за них очень страшно.
Снова вспоминаю ее рассказ об отце, о том, как пытался он бежать из плена, и всякий раз его настигали враги, травили собаками. Только как начинал он читать свою молитву, собаки останавливались и его не трогали. Потому и остался жив.
Какую надо ныне прочитать молитву, чтобы те, которые возрождают на Украине фашизм, остановились, отказались от дальнейших злодеяний?